Музыканты группы «Чайф» вспоминают, как приняли судьбоносное решение — бросить обычную работы и зарабатывать на жизнь только музыкой.
Споры, кем быть — музыкантами или строителями-инженерами-грузчиками — велись обычно в поездах по дороге домой.
Владимир Шахрин:
Ты едешь и понимаешь, что опять в понедельник с утра не успеваешь на работу, значит останешься херачить до 9 до 10 вечера во вторую смену — отрабатывать своё опоздание… Но нам же нравится то, чем мы занимаемся! Ну да, больше денег не гарантировано, и перспективы туманные, но нам же это нравится!
«Нравится» было весомым аргументом, а в последнее время к нему добавились увеличившиеся гонорары за участившиеся концерты. И в 1988 году непростое решение было принято — «ЧАЙФы» стали профессиональными музыкантами.
Милицейское руководство наотрез отказалось увольнять ценный кадр ещё за несколько лет до этих событий. Владимир Бегунов начал психическую атаку на командование: отпустил бороду, построил из форменных брюк галифе и в таком партизанском виде патрулировал улицы. По счастью, как раз в это время в Свердловске активизировалось строительство метро, и тех, кто вербовался в проходчики, полагалось увольнять откуда бы то ни было. Против метро милиция оказалась бессильна.
В шахте Вова проработал пару месяцев, а потом Шахрин перетащил его в свою бригаду. Из этой бригады Шахрин с Бегуновым и увольнялись.
Просто пришли в управление и сказали: «Мы пошли играть музыку».
Начальство покрутило у виска и махнуло рукой: «Ну, если чего, возвращайтесь, парни вы хорошие, с вами весело». И они ушли, как думали многие, в никуда.
Владимир Бегунов:
Решение бросить работу стало одним из самых смелых поступков в моей в жизни.
Шахрин тщательно взвесил все за и против:
У меня с детства отец воспитал спокойное отношение к деньгам. Я смотрел на них, как на систему отопления: есть батарея, в ней должна быть горячая вода, чтобы дома было тепло. Но при этом никакого преклонения перед этой батареей я не испытывал и удовольствия от самого процесса зарабатывания денег — тоже. В конце 1987 года я на стройке получал 250–300 рублей — приличные по тем временам деньги. Переходя на музыкальные хлеба, я понимал, что моя семья не замёрзнет, может быть, температура в батарее чуть-чуть понизится, но не смертельно.
Так было принято судьбоносное решение.