«Бумага» опубликовала шесть историй о петербургских панках — это и рассказы бас-гитариста «Короля и Шута», и оценки музыкальных критиков, и истории о том, как фанаты похищали одежду и реквизит группы. А мы делимся интересным материалом с НАШИми.
Как Горшок дрался с ОМОНом? Зачем бас-гитарист «Короля и Шута» пришел на музыкальную премию в футболке с надписью «***»? Почему в России до сих пор слушают эту музыку?
«Это музыка на всю жизнь»
Александр Балунов, бывший бас-гитарист «Короля и Шута»
Я познакомился с Гаврилой (школьное прозвище Михаила Горшенева — прим.), когда нам было по 13 лет: мы одноклассники. Школа находилась в только что построенном районе на Ржевке, часть домов еще достраивалась, через дорогу был лес, где собирали грибы. Мы были обычными питерскими школьниками, общались в дворовой компании.
«Король и Шут» начинался в клубе «ТамТам», концерты проходили совершенно дикие и безумные. Это был свободный клуб, где собирались абсолютно разные люди. В одной компании тусовались скинхеды, растаманы, панки, гопники, наркоманы и все, кто только можно. И никто не конфликтовал.
В Питере тогда было несколько музыкальных тусовок, они почти не пересекались. Мы не принадлежали ни к одной, вообще не были тусовщиками и всегда много репетировали. В 7 утра подъем, идешь на работу: мы все параллельно где-то работали; я в разное время был столяром, почтальоном, фрезеровщиком. Потом, если есть, на халтуру — доски, например, пилить. Потом едешь на [проспект] Просвещения репетировать, потом домой. Нам очень нравилось играть — было не до тусовок. Когда появилась своя репетиционная точка, мы могли репетировать по 8 часов в день 7 дней в неделю.
Когда я первый раз услышал нашу песню по радио, было, конечно, приятно, но в целом это никак не отразилось на нашей жизни. Мы музыкой занимались не для денег и популярности. Собрать стадион, продать альбом — это всё следствие. Сначала на концертах 20 человек, потом 30, потом 100, потом 500, потом уже собрали какой-то ДК.
Дело было в 90 каком-то году. Мы поехали на фестиваль в город Байкальск на берегу Байкала. Нам дали корабль, мы взяли бухла и поехали кататься на другую сторону озера. А там почти ничего нет — тайга. Приплываем, разгружаемся, и вдруг из леса выходит бурят в синих семейных трусах. Спрашивает, откуда мы. Говорим: «Там фестиваль, музыка всякая». Он говорит: «О, круто, а вы че, тоже музыканты?». Говорим: «Ну да. „Король и Шут“ знаешь?». У него глаза стали круглые: «Как „Король и Шут“? А мы тут сидим с парнями ваши песни под гитару поем!». В итоге он позвал своих друзей, мы погрузились на пароход и поплыли вместе на фестиваль. Причем оказалось, что этот чувак не знал ни «Алису», ни «Мумий Тролля», но сидел на своем Байкале и пел наши песни под гитару. Вот это я называю успехом.
Честно говоря, нам было плевать на славу, она даже мешала: по улице нельзя было пройти, не натянув шапку до бровей. Но они никакие не фанаты; Горшок придумал это с самого начала, и я у него перенял такое отношение. Мы любим свою музыку, и эти люди тоже ее любят, [все] как одна большая семья. Они такие же, как и мы, тоже прутся. Мы проводили неофициальные встречи с фанатами: все, кому интересно, всегда могли подойти к нам на репетиционную точку пообщаться, знали наши адреса.
Бывали, конечно, случаи, когда ночевали под окнами. А из клуба «Старый дом», где мы тусовались, сперли огромный разрисованный тряпичный задник, с которым долгое время играли концерты. Причем не просто сперли: охрана рассказала, что там было человек десять. Кто-то отвлекал охрану; кто-то подсадил другого, чтобы забраться на стену; еще один снял задник; последний убежал с ним дворами. У меня на сцене постоянно воровали носки. После концерта я был весь мокрый и брал с собой чистые сухие носки, а потные снимал. Только отворачиваюсь — их уже нет.
Фанатов до сих пор много. Они пишут со всего мира, приезжают взять автограф. Недавно ко мне приехала русская семейная пара из Австралии.
Мы не причисляли себя ни к какой культуре, но, конечно же, были панками. Мы и сейчас панки. Нас никогда не волновало общественное мнение. Если ты свободный человек, то тебе ничего не мешает, и слушатель это чувствует.
Как-то мы ходили получать премию «Овация». Это такая пафосная московская премия: всякие звезды, Витасы-фигитасы, Моисеевы. Сначала не хотели идти, но на приглашении было написано, что там дресс-код. Я говорю: «Пацаны, надо идти, потому что там че-то делать нельзя». Я поехал туда с открытой бутылкой портвейна, в кожаных штанах и футболке, на которой большими буквами было написано «*** на всё». Горшок в плаще был, кажется. Выглядели мы агрессивно. Было довольно весело. Вышел какой-то хрен и стал отвратительно завывать, а там в буфете продавался хороший коньяк, я встал посреди концерта и пошел. И тут на меня прожекторы направили, а у меня на груди написано «***».
Есть популярная музыка — в этом году одно популярно, в следующем другое. Но мода проходит, а настоящая музыка остается. Когда пишешь музыку с правильным отношением, она получается для вечности, а не ради сегодняшнего дня. «Король и Шут» — это музыка на всю жизнь.
«Группа не только пела, но и жила не под фонограмму»
Евгения Либабова, автор книг про «Короля и Шута», пресс-агент группы в 2001–2004 годах
Я не была поклонницей «Короля и Шута», всегда дико их боялась. На больших музыкальных фестивалях, когда они играли, просто выходила из зала. Это была не моя музыка. В 2001 году мне было 19 лет, я работала в музыкальной компании. «Король и Шут» искали пресс-атташе, и наша общая приятельница посоветовала меня.
Отлично помню нашу первую встречу. ДК Ленсовета, концерт «Аквариума», я сижу в закулисном буфете. И вдруг появляется эта толпа страшных, как тогда казалось, мужиков — кажется, мне предстоит говорить с гоблинами. Во время разговора Горшок отковыривает стразы с моих джинсов. Короче, на предложение о совместной работе говорю «да».
Случилась любовь на всю жизнь. Я увидела, как потрясающе парни работают, насколько безумен, но в тоже время трогателен на сцене Горшок. Как позже выяснилось — и в жизни тоже. Мы продолжали общаться с Горшком и Князем и после того, как я перестала с ними работать, а на свадьбе Горшка с Олей мы с Балу были свидетелями.
Начало 2000-х было золотым временем группы. Эпоха дворцов спорта: «Юбилейный», «Лужники», «Олимпийский»; золотой состав. После концертов, разумеется, — безудержные тусовки и алкоголь. Но что бы ни происходило, музыканты всегда оставались людьми — добрыми, правильными и воспитанными, такой вот парадокс. Ни у кого не было звездной болезни. Бывало, тусовались вместе с фанатами. Хотя, конечно, фанат фанату рознь. Некоторые лезли на сцену, ломились в гримерку, пытались попасть домой к музыкантам. Но в основном такие истории были по пьяни.
«Король и Шут» всегда были открытыми и искренними. Абсолютно убеждена, что народ клюет в первую очередь не на тексты, а на энергетику и атмосферу. Группа не только пела, но и жила не под фонограмму. Честность по отношению к людям и своему делу, харизма — всё это было в «Короле и Шуте».
2002 год. Фестиваль «Окна открой». ОМОН начинает кого-то бить в толпе. Миша останавливает концерт. Обращается к ОМОНовцам. И вместе с несколькими музыкантами прыгает со сцены в толпу. Разнимают драку. А после — возвращаются на сцену. И концерт продолжается.
Миша был анархистом по убеждениям, любил Бакунина и Кропоткина, а панк-рок был стилем его жизни. Как-то на гастролях в Израиле он затусовался с панками и остался ночевать с ними на улице. Долгое время он вообще не задумывался о будущем. У него была музыка, а на всё остальное — плевать. В 2003 году Миша встретил Олю — и всё изменилось. Он завязал с наркотиками и прежним образом жизни. И спасибо Оле за то, что еще 10 лет Миша был с нами.
В мае 2013-го не стало Алексея Балабанова, еще через два месяца ушел Миша. Оба — люди ярчайшие, сильные, смелые. Прошло какое-то время, и вдруг мне стало понятно, что практически не осталось тех, кто высказывал свое мнение смело и бескомпромиссно. Миша, как и Балабанов, не боялся осуждений и последствий. И этого, конечно, тоже остро не хватает. Скучаю по нему, и из списка контактов до сих пор не удалила его номер: для меня всё равно Горшок жив.
«Целью было сделать что-то в знак благодарности Горшку»
Михаил Мирого, режиссер фильма «Король Шутов»
Я впервые услышал группу «Король и Шут» в 1999 году, мне было 13. Мне тогда нравились разные группы: «Алиса», «Кино», но «Король и Шут» были ближе — самобытная и ни на что не похожая группа. Мы с друзьями ходили на концерты, ставили прически, подражали музыкантам и хотели быть такими же, как они: не жить по правилам, которые диктует общество. Группа «Король и Шут» была для нас примером. На самом деле мы, конечно, не знали, как они живут, у нас перед глазами был определенный образ.
Впоследствии мы начали слушать западную музыку, и я понял, насколько огромна вся эта панк-культура. Причем некоторые группы мы открыли для себя, грубо говоря, по футболкам «Короля и Шута»: группу Misfits я стал слушать после того, как Горшок появился на концерте в их футболке.
У меня давно появилась идея снять любительский фильм про «Короля и Шута». Когда я узнал, что Миши не стало, произошел щелчок в голове: всё, нельзя больше откладывать, надо что-то делать. Я не общался ни с одним музыкантом из группы «Король и Шут» и никого не знал. Встретился с другом, который работает кинооператором, обратился в краудфандинговую компанию, написал синопсис фильма — за два месяца мы собрали деньги (180 тысяч рублей – прим.), и я поехал в Питер.
Где живет мама Михаила, я не знал, помнил только по какому-то интервью, что в кадре была табличка «Улица Косыгина». Я приехал на эту улицу вместе со знакомым, и мы стали ходить по дворам и спрашивать у людей: «Не подскажете, где живет мама Миши Горшенева?». Кое-как нашли нужный двор, я начал звонить по подъездам и в итоге попал к соседу Татьяны Ивановны. Сосед позвонил ей и сказал, что с ней хочет связаться какой-то парень. Она передала, чтобы я зашел к ней вечером, а когда мы встретились, дала добро на фильм. На следующий день мне позвонил Леша Горшенев, мы встретились — и всё пошло.
Постепенно появлялись люди, которые нам помогали. В итоге мы сняли в фильме практически всех популярных рок-музыкантов. Когда кино было готово, мы сделали бесплатный прокат по стране, его показали в 23 городах России, потом фильм разошелся по пабликам в соцсетях.
Целью было сделать что-то в знак благодарности Горшку. За свою юность, за все наши тусовки с друзьями, которые в основном проходили под «Короля и Шута». В конце 2015 года я также связался с художниками из объединения HoodGraff и предложил им нарисовать портрет Михаила. Оно появилось летом 2016 года на его день рождения. Портрет сумасшедший, люди приезжали на его открытие со всей страны. Мы назвали это «Стена Горшка».
После этого у меня была идея снять игровой фильм по дневникам Татьяны Ивановны. К сожалению, нам не удалось собрать полную сумму, но мы сняли тизер. Уверен, что даже если не я, то кто-то другой когда-нибудь снимет фильм про Горшка.
«В России только две группы своими песнями рисуют кино»
Антон Федотов, режиссер фильма «Фред» по мотивам песни «Короля и Шута»
Я никогда не был большим поклонником «Короля и Шута», их в основном слушала моя мама: следила за выходом альбомов, знала все песни. Вообще, я большой любитель русского рока и несколько раз хотел сходить на концерт «Короля и Шута». В 2013 году как раз планировал, но не успел: умер Михаил Горшенев.
Как-то послушал песню «Фред» и подумал, что в этой истории очень много вопросов: как девочка попала в колодец, почему Фред в нее влюбился, откуда взялось проклятие. Поскольку я работаю в сфере кинопроизводства, возникла идея экранизировать песню.
Работая над фильмом, я переслушал все альбомы «Короля и Шута», пересмотрел старые интервью и увидел в их творчестве огромную киновселенную — яркие персонажи, философский подтекст. Мне кажется, в России только две группы своими песнями рисуют кино: «Король и Шут» и «Сплин».
Над фильмом работала группа энтузиастов, денег на площадке не получал никто. На тизер у меня ушло личных 250 тысяч рублей. Наш короткий метр показали на кинофестивале «Святая Анна» в «Доме кино». Еще был показ в Испании на каком-то фестивале, доходили слухи, что тизер прокрутили в каком-то кинотеатре в Саратове. Но мы снимали в основном для youtube.
Сейчас мы на стадии написания сценария полного метра. Это будет история по мотивам творчества «Короля и Шута», объединенные миры песен. Главный посыл — настоящее зло живет внутри нас. Человек рождается изначально злым, и всё зависит от того, сможет ли он эту злость заглушить.
«Король и Шут» создали собственный мир персонажей. Идея нашего кино — придать их творчеству новую форму жизни. Аналогичных групп в России никогда не было и вряд ли появится.
«Теперь „Король и Шут” — часть истории»
Владимир Рекшан, создатель музея «Реалии русского рока»
В конце 90-х годов я впервые увидел клип «Короля и Шута». Кажется, это была песня «Ели мясо мужики». Так, веселая сказочка.
Первое яркое впечатление было от живого выступления. У меня рос сын-школьник, который стал слушать «Короля и Шута» и попросил меня сводить его на концерт. Помню «Юбилейный», мы сели на трибуну. Когда вышли «Король и Шут», сын стал мотать головой — и продолжал так два часа, вызвав у меня родительский ужас. На концерте меня пробило. Стало понятно, что это очень яркая группа.
Теперь «Король и Шут» — часть истории. Каждое поколение должно иметь своих героев, «Король и Шут» — герои своего времени. Они начинали в 90-х, это время тревожного распада, и молодежь отвечала на это полной отвязностью.
«Король и Шут» — талантливая группа, они хорошие мелодисты, яркие персонажи. Люди до сих пор ходят в футболках «Король и Шут», а в магазине Castle Rock висит пальто Горшка, в котором он выступал на последнем концерте, и ему ходят поклоняться. А у нас в музее есть старое знамя «Короля и Шута» (в 2018 году одна из посетительниц Castle Rock разбила витрину и попыталась похитить плащ, утверждая, что является «женой, матерью и дочерью Горшка в одном лице» и в ней живет дух самого Михаила — прим.).
Вещи проявляются временем; пройдет несколько лет, и будет понятно, устоялось ли это явление, как, например, Виктор Цой, или нет. Вполне возможно, что «Король и Шут» переживет свое поколение. Это уже часть городского фольклора, но чтобы музыка стала по настоящему народной, эти песни должны пропеть несколько поколений.
«Мало кто в русской музыке смог совместить разгильдяйство с серьезным отношением к своему делу»
Артем Макарский, музыкальный критик
Многие всё еще оценивают группу «Король и Шут», исходя из стереотипов, и не хотят углубляться в изучение. Думаю, дело в том, что в какой-то момент о группе начинают судить по ее фанатам. Точно так же в нулевые «Гражданскую оборону», особенно в провинции, воспринимали по «тем странным людям с торбами за плечами». И что мы видим сейчас: Егор Летов — великий поэт, а «Гражданская оборона» — одна из главных психоделических групп русского рока.
Если послушать раннего «Короля и Шута», видно, насколько эта группа не только бойкая, но и мелодичная. У их песен интересная структура, там намешано много всего из самых разных стилей — от регги и ска до классического панка и эстрадной песни. Всё это перемолото под себя и, на самом деле, очень красиво.
На одной из старых записей с репетиции группы можно увидеть, что Горшенев очень хорош как руководитель — человек, который знает, как и что кому подсказать сделать. Еще он очень хороший мелодист. Мы привыкли думать, что классический панк — это грубая неотесанная музыка. Но стоит вспомнить, что главной мечтой Горшенева было поставить мюзикл про Суини Тодда, что тот, собственно, и сделал. Он черпал вдохновение из каких-то совсем неожиданных мест и переделывал всё под себя.
Что касается тематики песен, то история со средневековыми кошмарами была на поверхности. На Западе тоже были группы, которые обращались к легендам и сказкам. В России — «Сектор газа», которые тоже пели про это, но в более ироничной и издевательской манере. Нельзя сказать, что песни «Короля и Шута» ни на что не похожи, но у них была своя точка зрения. В них была одновременно серьезность к жанру легенды, которую пересказывают на базаре, и в то же время какая-то ирония по отношению к происходящему. Есть песня «Два вора и монета», и мне кажется, что это вообще практически чеховский рассказ, переделанный в легенду.
Горшенев был невероятно харизматичным человеком. Он очень красиво изъяснялся — чеканными формулировками, без увиливаний. В одном из старых интервью его спрашивают: «Как вы определяете, что музыка классная?». Он отвечает: «Главное, чтобы было ******* (очень хорошо — прим.)». Мне нравится этот подход. Мне кажется, на сцене и в жизни он был очень цельным человеком. При этом глубже и тоньше, чем многие о нем думали.
Мало кто в русской музыке смог совместить разгильдяйство с серьезным отношением к своему делу. При этом сделать его абсолютно незаметным с первого взгляда, очень невыбивающимся. Это люди, которые долгое время шли с фигой в кармане и, как мне кажется, пора эту фигу в кармане разглядеть и за это их и полюбить.
Когда-то — думаю, в ближайшие пару лет — должен произойти толчок к переосмыслению «Короля и Шута». Отношение к ним только начинает меняться. И точно станет понятно, что эта группа интереснее, чем всем казалось.