Собрались как-то Нейромонах Феофан, Пневмослон и Олег Степанов вместе и ответили на вопросы! Делимся самым интересным из интервью музыкантов «Московскому комсомольцу».
— Плюсы того, что лицо в одном случае закрыто капюшоном, а в другом — маской, очевидны. И поклонники заинтригованы, и можно по улицам спокойно ходить. А есть ли минусы?
Нейромонах Феофан:
Иногда я тревожусь: а вдруг самозванец какой-то явится и скажет: «Я Нейромонах Феофан!» А я и доказать народу не смогу, что это проходимец их морочит. Но есть у меня вера, что кручиниться не стоит, потому что глас мой ни с чьим не перепутаешь. Ежели про облачение мое говорить, то тяжко в нем выступать в погоду жаркую. Пел я как-то на празднике в славном граде Воронеже. Небольшой был клуб. Красных девиц да добрых молодцев собралось видимо-невидимо, по стенам струи воды текли обильные. Нелегко мне было, хотя и радостно.
Лорд Пневмослон:
Сначала у меня была очень неудобная для пения маска. Микрофон находился довольно далеко от лица, возникало препятствие для звука, потом удалось все это исправить: на следующей автоматизированный микрофон уже был встроен внутри. Он включался, когда я пою, и выключался в паузах, чтобы не было слышно тяжелого дыхания. Сейчас мы сделали еще более усовершенствованный вариант — с вырезом в районе рта, так что все вполне достойно, хорошо звучит. Маска сделана так, что, если держать микрофон у самого рта, все отлично слышно.
— Что для вас первично — музыка, слово или образ?
Олег: В случае с Нейромонахом Феофаном — конечно, образ. В то время как раз все обсуждали «Властелина колец» и другие подобные произведения, я читал очень много фэнтези, и у меня было изображение мага-монаха из какой-то книги, напечатанное, как сейчас помню, со скрина на цветном принтере. Это был довольно мрачный образ, который я трансформировал в этом музыкальном проекте.
Сначала было слово, после — музыка, а потом уже образ. За тексты, кстати, спасибо брату-Феофану. Как-то он ехал с туром из Петербурга в Иркутск на жутком старом автобусе. Сидеть можно было только в одном месте: причем, если подвинешься чуть правее, температура ощущалась как минус миллион градусов, а чуть правее — плюс миллион, потому что дико топила печка. Сзади ехали ребята – организаторы этого автобусного тура, регулярно совершавшие возлияния. Сам Феофан за ту поездку ни капли спиртного не выпил, просто смотрел на них, и ему в голову приходили какие-то идеи. Например, именно в этом автобусе родилась песня «Машем … в алкогольной яме». Там появились и наброски многих других песен — вот такая вдохновляющая получилась поездка.
— Где заканчивается поле экспериментов? В какую сторону вы точно никогда не пойдете?
Мне не по нраву алкотреш и песнопения в духе Верки Сердючки, когда любое действо музыкальное в свадьбу превращается, а эксперименты я дюже люблю. На новом альбоме много лирических песнопений будет, спокойных. Есть одна песня такая, которая из музыки родилась, а потом уже текст сложился, без драм-н-бейса совсем, за душу берущая. Будет и другая — «Древнерусский рейв», где много разных стилей собрано. Еще я хочу акустический альбом второй выпустить, для него мы еще десять песнопений допишем.
Нет вообще никаких рамок. На новом альбоме будет один очень сильно экспериментальный трек, где намешано все, что только можно и нельзя. В течение года будут выходить синглы с пластинки. Мне очень интересно, готовы ли люди это услышать. Мыслей накопилось много, давно хотелось сделать что-то такое, чтобы полностью «размазать» жанр, чтобы было непонятно, что это за стиль. Там будет и угар, и алкотреш. Для меня главное, чтобы материал был с цельной подачей.
— Бывают моменты, когда Феофан и Пневмослон мешают друг другу?
Олег: Да в целом нет. Я вполне естественным образом могу абстрагироваться от одного и от второго, поэтому они не доставляют мне каких-либо неудобств. Иногда люди вживаются в свои сценические образы так, что становится страшно за них. Как Паук из «Коррозии металла», например. Говорят, он и в жизни такой, как на сцене. У меня с этим, видимо, как-то попроще сложилось. Наверное, потому что я начал заниматься обоими проектами не в 17 лет, а в относительно сознательном возрасте, когда мозг уже более-менее сформировался. Была какая-то личность уже, и только потом появились Нейромонах Феофан и Пневмослон.
Смотрите также:
Мы задали 5 вопросов Нейромонаху Феофану, на которые он уже отвечал в прошлом. Давайте посмотрим, как изменился царь древнерусского драм-н-бейса за несколько лет.