В Дзен-канале проекта «Горшенев» опубликована статья о зарождении группы «Кукрыниксы». Делимся материалом со всеми НАШИми.
По словам музыкантов, все началось на автомобильной стоянке в Коломягах.
Александр Леонтьев:
Димон, конечно, оригинальный гитарист. Как-то раз я шел мимо этой стоянки, а тут в дверях будки какой-то парень подключил вместо комбика магнитофон и наигрывает на гитаре прямо на улице. Мы с ним так и познакомились.
После случайного знакомства появилась группа в составе Александра Леонтьева, Дениса Павлова, Дмитрия Гусева и Алексея Синицкого, которая просуществовала недолго..
Дмитрий Гусев:
Леонтьев пел тогда и придумывал что-то, но о каком-то лидерстве речи не было. Все были сами по себе. У нас тогда были одни рифаки, песен толком не было.
Наша музыка была трэшем! И по сути, да, наверное, и по стилю (смеется). Первый концерт был потешным: мы играли песни с ранних альбомов Metallica. Это очень сложно было. Даже, думаю, и сейчас сложно. В каждой песне по пять гитарных партий. Этот концерт я запомню навсегда (смеется), как и первый концерт «Кукров».
После нескольких ссор внутри коллектива, было принято решение искать нового барабанщика. Выбор пал на Горшенева.
Алексей Горшенев:
С Гусевым я познакомился в 1990 году благодаря Дане Ляпину — он является лидером группы «Вибратор». В свое время я играл у них на барабанах. Гусев пытался играть в «Вибраторе» на гитаре, и я заметил, что он хороший мелодист. В его музыке своеобразный полет души, желание копаться в мелодии. Меня тогда это сильно прикололо. И не только меня. Старший брат мне сказал: «Чё вы? Создавайте группу! Димон очень неплохо играет. Талантливый чел».
Играя у Мишки, я хотел создать свою команду. Дома на допотопный микрофон записывал всякие мелодии и, кстати, в первый раз коснулся творчества Сергея Есенина еще тогда. Потом армия. Идея о группе жила и там: я сочинял песни во время ночных дежурств. О Леонтьеве я тогда вообще ничего не слышал.
Я помню, как Даня искал точку, и наконец он мне сообщает: «Димон, офигенная точка рядом с зимним. Аппарат есть, но, правда, под нами будет отделение ментовское, и группа там уже репетирует… Ну как группа? Так детский панк! Детский панк! — Ну сам понимаешь, не панк! Га-га-га! Но парни типа хорошие». Когда я пришел на точку и впервые послушал «КиШей», мне этот детский панк понравился.
Наконец-таки Леша пришел на репетицию, и выяснилось, что на барабанах он играет довольно условно, мягко говоря. После армии он совсем разучился играть. Со стороны ситуация выглядела очень глупо: как бы мы Леху уже позвали к себе в коллектив, а он не умеет играть.
Алексей тоже понял, что ситуация — тупняк, и сказал тогда: «Мне типа не интересно быть барабанщиком. Я хочу петь. У меня есть песни и есть идеи». Нам с Сашей сразу стало грустно. Леха, конечно же, что-то спел, но это никак не впечатлило. Хотя.. меня лично впечатлила песня «Ночуя над головой», которую Леха написал в армии.
Они меня изначально хотели усадить за барабаны. То, что я подменял когда-то Поручика, это ничего не значит. Я не был полноценным ударником. Это было вообще не мое! На первую встречу я шел ради интереса. В дальнейшем я освоил, если так можно сказать, бас, и этот уклад стал постоянным до ухода Леонтьева.
Помимо нас на точке репетировало множество групп, среди которых были «Вибратор», «Кома», «Танки», оттуда, кстати, Маша Нефедова потом в «Король и Шут» перешла. Это было помещение бывшей сварочной мастерской отчима нашего знакомого. Перед тем, как там начать репетиции, надо было все основательно отремонтировать. Денег ни у кого вообще не было. Сами фанеру собирали, долбили стену, стройматериалы худо-бедно покупали. Например, Димон Гусев с Князем просто стопками складывали фанеру и в диком адище красили пульверизатором. Туда зайти было невозможно! Дышать было нечем! Башка кружилась!
Как у нас репетиции происходили? То Лешка на басу, я на барабанах, то наоборот, то Дима Гусев садился за барабаны.
B музыке тогда у нас был полный дестрой и шатание. То мы вдвоем соберемся, то втроем. Денис, наш гитарист, ушел тогда. Наступил полный бардак. Нам было не очень интересно играть музыку, гораздо интересней общаться и пить пиво после репетиции. Репточка у нас находилась на Московских воротах. Туда и «КиШи» тоже подтянулись. Лёха с Саней пробовали по очереди что-то петь, будто у нас две разные группы. Репетиции были так одно название. Кто ходил, а кто нет. Да и если приходили пили пиво и общались.
А как я тогда завидовал «КиШам»! Приходили Князь, Яша, Балу и Пор — ведь играли! С таким драйвом! Я не понимал, как у них это выходит… Мы технически куда одареннее были. «Металлику» могли сыграть почти всю, а на поверку мы были небом и землей.
Это время я могу охарактеризовать как дикая зима, в прямом и переносном смысле. Песни не ладились, играли впустую, надежда о большом деле таяла. Но впереди замаячил первый концерт, и, после того как мы это осознали, дело пошло!
В истории группы «Кукрыниксы» важную роль сыграл Александр Щиголев, барабанщик группы «Король и Шут». Он понял, что парни занимаютя ерундой, а все встречи никуда не ведут. Он позвал их выступить на разогреве у «Короля и Шута» в «Полигоне».
Мы, конечно, думали, что нам надо выстрелить. Когда-то ведь надо начинать! И я как-то спросил у брата совета, где нам можно сыграть. Миша ответил: «Давайте перед нашим выступлением!»
Ну, с этого момента и понеслось! Начали с названий… Леха позвонил Леонтьеву и сказал, что придумал название «Кукрыниксы». Мне уже Саша позвонил и передал инфу. А что? Я поддержал. Так и пошло. От этого названия ржали все. Причем лет эдак десять подряд.
Лешке нужно было название какое-то придумать. Он предложил «Кукрыниксы». Мы поржали, конечно. Потому что название звучало по-идиотски, и до сих пор, я так понимаю Леша не до конца им доволен. Фактически название появилось только из-за поставленного Поручиком дедлайна. До этого мы никак не назывались, мы просто с Димоном и Лёшкой на точке подвисали и валяли дурака. А для этого названия не нужно. Мы не могли выйти на концерте перед «Королями и Шутами» без имени группы — так не бывает. А Миша до последней секунды до начала концерта не знал, как мы называемся. На афише нас не было.
Само слово «Кукрыниксы» такое нестандартное и забавное. На тот момент именно этим словом можно было охарактеризовать внутреннее состояние всей группы: мы были смешными, группа не имела концепции, мы не знали, что надо петь, мы ничего не знали, по мы хотели существовать в «светлом настоящем». Единственное, что у нас вышло, группа «Кукрыниксы»
Даже перед концертом я еще думал, что название «Кукрыниксы» будет временным. Я колебался между «Кукрыниксами» и «Натурой». Мишка, мой брат, говорит, назовись «Мастером», а потом блин, уже же есть такая группа!»
Началась подготовка к концерту в «Полигоне» с рождения в муках песни «Солдатская печаль». Музыку придумал Лёша. Сначала в песне были его же слова типа: «Кот на скрипке…» Леонтьев, когда это услышал, проклял все, и за неделю написал новый текст.
Это позже Алексей отточит свое перо и станет большим рок-поэтом, а тогда мне его творчество казалось косноязычным. Да и когда я сочинял песню «Солдатская печаль», хотелось сразу выбросить текст, но выбора не было. Надо было выходить и петь. Понятно, что тему песни придумал не я сам. Сюжет «Солдатской печали» взят из книги обалденного еврейского писателя Эфраима Севелы «Моня Цацкес знаменосец». В то время я был очарован его рассказами. Заимствовал у него идею.
«Лунный свет» у нас получалась неплохо. Мы попробовали с Сашей исполнить ее на два голоса и поняли — круть! Пел я тогда слабо, и второй вокал Леонтьева был необходим. Песня «Это не беда» появилась позже. Мы сидели с Димой у него дома и пробовали ее делать. В итоге поменяли местами куплет и припев. Песня обрела хитовый вид, и я сразу принялся за текст.
Постепенно сложилась программа, с которой можно было давать концерты. Выступать на такой площадке было психологически нелегко — клуб «Полигон» к тому времени был уже культовым местом.
Барабанщик наш, Синицкий, не пришел. Мы не могли до него дозвониться, и в голову приходили бредовые идеи. Отменять концерт тогда было нереально, так как мы понимали, что второго шанса у нас не будет. Либо сегодня, либо никогда!
Саня уже собрался петь и играть на барабанах. Но в середине дня случилось чудо. Леха Синицкий взял трубку! У него была температура что-то под 39. И, когда он приехал, мы облегченно вдохнули.
На первой песне — «Солдатская печаль» — нас заметил Игорь «Панкер» Гудков, который стал директором «Кукрыниксов» на всю оставшуюся историю группы. Он с командой снимал концерт «Короля и Шута» и наша песня «Солдатская печаль» его дико вперла, как он сам об этом сказал.
Вот так и вышло, что на первом же концерте группы Панкер услышал нашу «Солдатскую печаль». Мишка мне сказал: «Есть два рок-деятеля, Панкер и Пиночет, и они хотят вам помочь. Супер! Помощь была нужна как никогда. Когда ты понимаешь, что зацепил не только своих друзей, а людей из Рок-клуба, да еще после первого концерта, значит делаешь все правильно!
