1996 год.
- В столице Малайзии Куала-Лумпуре построен самый высокий в мире небоскреб Petronas Tower.
- Борис Ельцин переносит операцию на сердце. У ведущих новостей появляется новая профессиональная скороговорка – «аортокоронарное шунтирование».
- Россия получает от Международного валютного фонда самый большой кредит – на 6 миллиардов 900 миллионов долларов. Куда они делись, никто не знает, хотя многие догадываются.
- В Елабуге открывается автомобильный завод компании «Chevrolet».
- А на российских оптовых рынках особым спросом пользовалась эта композиция
В 1998 году песня «Владивосток 2000» была экранизирована. Режиссер Антон Борматов и оператор Станислав Михайлов сняли концертное видео во время выступления группы в родном городе.
Чтобы понять Россию 1996 года, нужно найти альбом «Снежный лев» группы «Аквариум» и внимательно послушать песню «Древнерусская тоска». Понятно, что Гребенщиков меньше всего хотел сочинить песню «на злобу дня» — но получилось так, что именно она стала отражением времени.
Характерным было и то, что «Древнерусская тоска» появилась отнюдь не в России – сочинили ее в Египте, а записали в Лондоне. С одной стороны, так была продолжена классическая традиция смотреть на Родину со стороны – недаром же «Мертвые души» были написаны в Риме, а «Записки охотника» во Франции и Италии. С другой стороны, в 1996-м многие пишутся на Западе. Цены там уже приемлемые – по крайней мере, для топовых российских рок-музыкантов. При этом культура звукозаписи несравненно выше, студии богаче, проблем со въездом-выездом нет, да и музыкальная жизнь куда интереснее, чем в Москве или в Питере. Потому «Аквариум» безвыездно пишется в Лондоне с помощью музыкантов The Rolling Stones и Jethro Tull, а ДДТ записывает альбом «Любовь» в Бостоне со звукорежиссером Aerosmith Тимом Коллинзом. Наконец, в том же году в том же Лондоне создается альбом, который станет переломным в истории и отечественного рока, и отечественной поп-музыки.
Илья Лагутенко. Создатель группы «Мумий Тролль», вокалист, автор абсолютного большинства песен группы. Попечитель фонда охраны амурских тигров. Рисует картины, сочиняет стихи и фантастические рассказы, увлекается водными видами спорта.
Мои историческое, экономическое и филологическое образования говорили мне о том, что университетские знания пора применить в жизни. Время распорядилось по-другому: оказалось, что все эти образования ни к чему не пригодны. Работа в этом русле не складывалась, и мои друзья стали закидывать удочку — нельзя ли реанимировать группу начала 80-х годов — «Мумий Тролль», в которую мы игрались. Почему игрались? Всерьез я никогда ее не воспринимал. У меня была глубокая убежденность, что все это интересно, была своя концепция группы. Но вот только они никак не сочетались с реальной ситуацией, сложившейся на музыкальном рынке страны. Я уж не говорю о мечтах и фантазиях о том, как завоевать мир, встать в один ряд с Beatles, Rolling Stones, Sex Pistols.
Жизнь главного «тролля» Лагутенко бурлила, что тоже было характерным для того времени, когда люди перестали уезжать и начали ездить. Проблема эмиграции снялась. В начале 90-х Илья уехал в Китай, потом перебрался в Лондон, однако при этом сохранил российский паспорт и время от времени заглядывал домой. Во время одного из таких заездов на Родину и была написана песня, открывающая альбом «Морская».
Эту песню я достал из черновиков, посвященных моему первому пребыванию в Санкт-Петербурге — я тогда первый раз застал белые ночи. Навещал своего приятеля, с которым вместе учились в Китае. И вот он пригласил меня, мы отпраздновали его выпуск из Ленинградского университета — весело, феерически, но жестко по-студенчески. И все эти воспоминания сложились в строчки. Когда я начал работать над пластинкой «Морская», нужны были новые песни. Вместо того, чтобы черпать их из вдохновения, я взял старые материалы.
Многие песни на альбоме рождались из старых черновиков. На официальном сайте «Мумий Тролля» представлена хронология деятельности группы, и по ней видно, насколько стремительно развивались события. В мае Лагутенко и его приятель Леонид Бурлаков решили возродить группу, а уже в июле демо-версия альбома легла на стол руководителей крупнейших российских рекорд-компаний. И была ими единогласно отвергнута. Кстати, песня «Вдруг ушли поезда» была первой, записанной на пленку для демо. Понятно, что при работе не обошлись без домашних заготовок.
Когда была поставлена задача записать альбом. За такие короткие сроки создать 10 новых песен для меня было невозможно. Я стал привлекать свой багаж: у меня всегда с собой записки, черновики. Захотел написал песню: не понравилось — переписал.
До 1997 года — до момента выхода альбома «Морская» — о группе «Мумий Тролль» за пределами родного Владивостока знали немногие. Разве что в энциклопедии «Рок-музыка в СССР» под редакцией Артемия Троицкого в главе «Дальневосточный рок» «Мумий Троллю» уделили пару строк: мол группа «ориентируется на подростковую аудиторию со свойственной ей атрибутикой дискотек и пляжей», а Илья Лагутенко обладает «своеобразным обаянием пластмассового мальчика». На момент выхода книги – в 1990 год – «пластмассовый мальчик» успел побывать вполне натуральным солдатом срочной службы, студентом Дальневосточного Государственного университета и еще много кем. Что же до музыкальной стороны вопроса, то в активе «Мумий Тролля» к 1990 году было два магнитоальбома.
Судьба этих записей была очень разной. «Новая луна апреля», созданная 15-16 летними мальчишками, произвела маленькую сенсацию. Песни, записанные на самодельном аппарате в полуподпольной студии, крутились на всех дискотеках Владивостока, транслировались по японскому радио и звучали даже в продвинутой ленинградской дискотеке «Невские звезды». Той самой, в которой Ленинградское телевидение снимало всех значимых персонажей российской сцены – от «Аквариума» и «Телевизора» до Аллы Пугачевой и Игоря Николаева. И, видимо, питерские рокеры очень внимательно слушали кассету, присланную из Владивостока. Во всяком случае, звучание «Кино»-88 и «Мумий Тролля»-85 было очень схожим – с поправкой на уровень записи. А вот следующий магнитоальбом, «Делай Ю-Ю», вышедший в 1990 году, замечен не был. От того периода в «Морской» остались четыре так называемых «бонус-трека».
Наверное, никто этого теперь уже не узнает, но с этой песней тоже связаны различные весёлые истории. В своё время чуть ли не из-за неё «Мумий Тролль» хотели запретить. Нашли, что «Новая луна апреля» — это некий апрельский пленум, и что мы в пику апрельского пленума пишем рок-музыку. Я понимаю, что сейчас это звучит полнейшей глупостью. Но мы заработали большое количество сторонников «Мумий Тролля» за пределами Владивостока: помню, как приезжал в Питер и в Москву, и люди, не слышавшие наших песен, говорили: «Да-да-да, у вас есть песня против апрельского пленума». И какое-то уважение сразу появлялось.
Остальные бонус-треки были взяты из альбома «Делай Ю-Ю», записанного в душном подвале летом 90-го. Звукорежиссером, кстати, выступил лидер конкурирующей команды «Третья Стража» Евгений Звиденный по прозвищу «Сдвиг». Этот человек еще появится в истории «Мумий Тролля».
Последние курсы университета, 1989-91 годы – распад Советского Союза и вся связанная с ним вольница! Люди стояли в очередях, ходили на митинги, запоем читали газеты и смотрели телевизор, ходили на стадионы – сначала на «Кино», а потом и на «Ласковый май». А самые прозорливые уже тогда начинали делать деньги. Когда-то старший научный сотрудник возраста 43 лет считался неудачником, но именно в 1989-м такой сотрудник Борис Березовский организует АО «ЛогоВАЗ». Роман Абрамович тоже стартовал на рубеже 90-х – тогда он делал игрушки из полимеров вместе с будущим руководством «Сибнефти» в кооперативе «Уют». Это было в Москве, а что же творилось во Владивостоке, где всегда было «до Бога высоко, до царя далеко»? Там началась полная лафа – порт открыли для американских и филиппинских кораблей. Значит, появились первые компакт-диски – на пару лет раньше, чем в остальной России, плюс море почти халявной бытовой техники, а потом пошли и первые дешевые иномарки. Так или иначе, жизнь наступила веселая, но для студентов-гуманитариев малоподходящая. Илье Лагутенко тоже пришлось приспосабливаться, что и получило отражение в следующей песне.
«Забавы», наверное, тоже родились из воспоминаний о жизни во Владивостоке в начале 90-х. Суровое время было. У меня была практика работы в точках общественного питания, за барной стойкой в городе Владивостоке того времени, поэтому все эти персонажи через меня проходили, и о событиях многих я знал не понаслышке. Можете действительно воспринимать, как реальную историю, как у Элтона Джона: не стреляйте в пианистов. А здесь у нас сначала стреляют, а потом спрашивают.
Мое обучение застало распад Советского Союза, я в это время был в Китайской народной республике. Нам было предложено: учиться дальше на правах китайских студентов или возвращаться домой. Я предпочел остаться. Потом, когда уже вернулся на Родину, понял, что надо бы университет закончить, но как ты будешь его заканчивать – уже твое личное дело. Свободный выбор во всех отраслях собственной жизни: приходилось подрабатывать, стипендии тоже перестали доплачивать в том размере, чтобы хватало на каникулы в Москву летать, как раньше. Поэтому те, кто знал язык более-менее, сразу шли на работу. Вот я работал на барно-гостиничном фронте.
«Китайский» период в истории Лагутенко освещен значительно меньше, чем всё, что было до и после. Официальная биография группы под названием «Правда о мумиях и троллях» описывает это время так:
«Илья по-прежнему изучает древние религии, слушает народную музыку, читает в оригинале «Книгу Перемен». По ночам ему снятся китайские императоры, самураи и дряблые курители опиума».
Может, во сне оно так и было – хотя Лагутенко человек слишком дотошный, чтобы видеть японских самураев в китайских снах. Во всяком случае, действительность была другой.
Финансово-инвестиционная компания. Это был серьезный и интересный проект, и даже сейчас, спустя годы, он имеет право на существование. Но в связи с трениями между нашими странами, не все проекты осуществимы.
Короче говоря, китайская работа Ильи была очень нешуточной. Настолько нешуточной, что и сейчас он старается о ней особенно не распространяться.
Во всяком случае, в то время Илье было не до песен. Они почти не писались – тем не менее, кое-что из написанного в Китае потом вошло в альбом «Морская».
Помню, что написал песню «Девочка» за пианино, хотя я игрок не важный. Она потом жила своей жизнью: в Китае я переложил ее на китайский язык для студенческих капустников.
История песни продолжилась уже позже, в Лондоне. Там ее записали и едва не экранизировали.
В Лондоне у меня были очень экстравагантные знакомые, и хотелось чем-то шокировать. По сценарию были неординарные люди, мужчины, женщины, переодевание — фрик-культура. Клипа не случилось.
Интересно было бы сейчас послушать те песни, которые Лагутенко пел на китайском языке, однако Илья категорически отказывается их вспоминать.
Я очень щепетильно отношусь к своим текстам на иностранных языках. Во мне где-то живет переводчик — я с трепетом отношусь к чужому языку. Есть вещи, которые можно спустить, а вот, например, тосты, нужно переводить дословно. Это, знаете, как у нас на застольях: встает кто-то и долго-долго, с грузинским акцентом, начинает говорить речь. Если переведете, то на другой стороне не поймут, как он 15 минут говорил за здравие всех присутствующих. Также и в песне: я мог бы напеть 3 строчки какой-нибудь белиберды, похожей на китайский язык, и вы бы поверили, и даже проверять не стали.
В конце концов, слегка утомленный китайской экзотикой Лагутенко взял билет до Лондона. Благо до азиатского экономического кризиса 1998 года рейсы между столицами Европы и Азии были частыми. Это потом прежний объем перевозок восстановили с трудом. А тогда Илья просто сел в самолет – и пошел превышать свою собственную скорость..
«Скорость» — для меня загадочная песня. А навеял меня на нее анекдот про «такая вот простая студенческая вечеринка». Я, к сожалению, не помню, как он начинается. Но в нем идёт описание оргий с детальными подробностями, а в конце слова — «вот такая вот простая студенческая вечеринка».
И вот Илья оказывается в Лондоне! Работа непыльная – бизнес-консалтинг одной из русских фирм. Денег мало, зато график гибкий и времени много – можно ходить по концертам! А в Лондоне в тот год было на что посмотреть. 1996 год – расцвет брит-попа, битва гигантов Oasis и Blur, то ли возвращение 60-х, то ли пародия на них. Впрочем, Лагутенко больше интересовали группы не стадионные, а клубные.
Я посещал все клубы, все концерты — интересные, неинтересные. Мне хотелось впитать эту информацию: коли я здесь оказался, то должен по максимуму этим воспользоваться.
Однако среди клубных команд, за которыми следил Илья, хватало довольно громких имен: например, Dubstar или Lightning Seeds. А знакомство с группой Swear принесло и практическую пользу: их барабанщик Мэтт Бодди и вокалистка Али Маас позже примут участие в записи «Морской». Что же до песен, которые начали сочиняться в Лондоне, то они, как ни странно, подпитывались старыми, Владивостокскими воспоминаниями.
Это реверанс в сторону любимого города, символов, времени, ощущениях. Не скажу, что мне чего-то не хватало — было замечательно. Тут дело не в ностальгии. Я не испытывал сентиментальных чувств. Больше хотелось объединить все это. Приехать во Владивосток и рассказать, как у меня дела, чем занимаюсь. В Лондоне хотелось подробно рассказать, кто я, откуда.
Кроме упомянутых Мэтта Бодди и Али Маас, Лагутенко помогли в студии гитарист Род Блейк, звукорежиссер Крис Бенди, а также пара знакомых из России. Илья, ранее никогда в профессиональной студии не работавший, все же сумел найти с приглашенными музыкантами общий язык.
Я никогда не пытаюсь объяснить — все интуитивно: все равно не смогу передать ту музыку, которая играет у меня в голове. Мне нужно передать настроение, концепцию, а дальше пусть человек играет. Главное, чтоб меня это не отторгало. В «Мумий Тролле» вкусы у всех разные. Даже у музыкантов Rolling Stones разные вкусы, но ничего, 50 лет уже лабают. Поэтому, когда приглашаешь сессионных музыкантов, надо, чтобы они быстро врубились, а не просто играли какую-нибудь партию.
Российскую фракцию в студийной версии «Мумий Тролля» составляли, кроме самого Ильи, еще три человека. Леонид Бурлаков – соавтор нескольких песен и человек, нашедший деньги на запись. Не просто нашедший: он распродал все свое имущество, чтобы записать «Морскую». Вторым был клавишник и аранжировщик Александр Краснов, с которым Илья стоял у истоков группы еще в 1983 году. Третий — Юрий Степанов — принадлежал истории не только коллектива, а российского рока вообще. Он начинал еще в 70-е в составе легендарной питерской команды «Мифы», которая тогда вгоняла в ступор саму «Машину времени». На рубеже 80-х Степанов ушел и записал свой сольный альбом, ставший первой работой студии Андрея Тропилло. В альбом «Мумий Тролля» Юрий включился с энтузиазмом – хотя без особого толку, но именно он первым разглядел хитовый потенциал следующей песни.
Мы прослушивали готовый альбом, и все думали, какая же песня станет патологическим хитом. И только Юра выбрал «Владивосток 2000». И наш звукорежиссер-англичанин говорил, что для него эта песня вообще непонятна — она «ваш этот рашн рок». Это определенный комплимент, нечто понятное только русскому человеку. Во всем речитативе содержится какое то заклинание.
О, это программная вещь, пришла накануне записи пластинки. Мне казалось, что 2000 год так далеко, еще уйма времени. Но уже тогда начались все эти истерики по поводу миллениума. И Владивосток, как город мифического будущего, — это странная вещь. И мне понравилась эта идея.
Песня была написана в Лондоне одной из последних. А третий куплет досочинили прямо во время записи.
Времени было мало. Оказалось, что и текста маловато — приходилось дописывать на ходу: слова писал на листочке, запись шла, все ждали.
В 1998 году песня «Владивосток 2000» была экранизирована. Режиссер Антон Борматов и оператор Станислав Михайлов сняли концертное видео во время выступления группы в родном городе.
В Лондоне Лагутенко плотно занимался не только музыкой, но и кинематографом. Одним из основных источников его заработка были съемки в массовках.
Да, были фильмы — «Святой», «Крылья голубя», «Шакал». Правда, большинство из них я так и не увидел в прокате. Интересно посмотреть на перемотке — такой определенный спорт — бац и промелькнет мое лицо на пол-экрана. Все фильмы заранее прорисовываются, как мультфильмы. Приходит, условно, Брэд Питт, а у него на полу заранее прорисовано все изолентой. В принципе, я понял, что для меня стать звездой кино — раз плюнуть: я уж точно смогу найти изоленту на полу.
Дорога к изоленте на полу затянулась. В «Ночном дозоре» Лагутенко снимался уже в ранге звезды, но изоленты на полу там еще не было. Одним из шагов по дороге к славе стала следующая песня.
Мне почему-то казалось, что «Роза Люксембург» будет хитом, известным по всему миру. Роза — английская роза, а Люксембург — просто красивое название. А саму героиню я знаю ее со времен школы — в ее честь названы многие улицы в городах. Это самая простая песня, без какой-либо предыстории, но с глубокой концепцией: мне хотелось, чтобы она была танцевальной. Но после записи, к моему удивлению, песня стала просто еще одним треком альбома. Я такого никак не ожидал — на демо-версиях она была фавориткой.
Работа неслась на всех парах: и чем более поджимали сроки, тем больше расписывался Илья. Следующая вещь – один из главных хитов альбома – была написана, что называется, «на раз». Кажется, Лагутенко проще было придумать ее, чем потом объяснить английским музыкантам, что от них требуется.
«Утекай» из тех песен, в которую ты веришь. Когда я писал эти «ла-ла-лай», понимал, что это гениально. Должна была получиться простая убедительная песня. Хочу признаться, что никому из моих друзей так не казалось. Она отличается от классических канонов поп-песни. Ввести в нее саксофон — моя безумная идея. Но все получилось. Партию, которую я сыграл на клавишах одним пальцем, долго не могли исполнить профессиональные клавишники: им все казалось, что чего-то не хватает. Я объяснил, что тут все гораздо проще.
Именно композиция «Утекай» первой была вброшена на российский рынок. Еще никто не слышал альбома – но о клипе, снятом Михаилом Хлебородовым, знали уже все.
Для меня это был новый опыт съемок в видеоклипах, хотя никакого мандража и нервозности не чувствовал. Построили 2 разные декорации — для клипа «Утекай» и для клипа «Кот кота» — по задумке это должна быть некая история, перетекающая одна в другую. «Мостиком» решили сделать девушку. С тех пор много раз встречал ее — каждый раз не узнаю: в клипе она была лысой. Это была идея Хлебородова: вживую, прямо в клипе, в реальном времени, стричь.
Так, с ножницами в руке, Илья Лагутенко и предстал перед российским зрителем – и нанес ему удар в самое сердце. Потом Илья перевыполнит план по массовой стрижке на открытии НАШЕСТВИЯ 2002, да и в дальнейшем ему придется пощелкать ножницами…
Я ничего революционного в этой идее не видел, но оказалось, что до сих пор люди вспоминают, какие-то реминисценции возникают. Даже в «Ночном дозоре» решили, что по фильму я должен стать парикмахером, хотя мог быть кем угодно.
Дело в том, что ножницами я умел пользоваться: в армии подстригал многих своих товарищей, делал им модные прически. А машинка была ужасно острая, как сейчас помню, девушка кричала и визжала: ей, бедняжке, досталось, конечно.
Еще одной экранизированной работой «Мумий Тролля» стала песня под двойным названием. Текст ее Илья тоже нашел в черновиках — в своей юношеской поэме под названием «Рво-Та». Соответственно, появилась песня тоже в Лондоне и тоже в последний момент перед записью. А название «Кот кота, или «Вот и вся любовь» возникло в результате компромисса с издателем.
«Вот и вся любовь» — мне чрезвычайно нравилось это сочетание, но я не хотел, чтобы оно доминировало над «Кот кота». Когда ты смотришь на название «Вот и вся любовь», понимаешь, что ее мог написать любой, а «Кот кота» — не каждый, только «Мумий Тролль».
Одной из фишек клипа на песню «Кот кота» по замыслу режиссера стали гигантские рыжие тараканы. Их привезли на съемочную площадку вместе с дрессировщиком. Тот бродил вокруг насекомых в огромных кирзачах и время от времени подхлестывал маленьким кнутом. Гитарист Род Блейк потом вспоминал, что те тараканы перепугали его до полусмерти.
В кадре должны были бегать тараканы, но если бы они снимали наших, то кадры не такие эффектные получились бы, поэтому требовались очень большие тараканы. Этих киношников не поймешь: у них всегда собственные придури в головах. Ведь можно было маленького таракана снять, потом на компьютере увеличить.
С таким материалом можно было ехать покорять Россию. Начали с английской радиостанции «Би-Би-Си»: 7 сентября 1996 года, в день окончания работы над альбомом, «Мумий Тролль» сыграли концерт в программе Севы Новгородцева.
Если меня спросят, как стать звездой и известным певцом, я смогу предложить формулу: родиться во Владивостоке, играть в местной группе, изучать в Университете китайский язык, потом уехать на практику, не вернуться на родину, круговым путем прибыть в Лондон, заниматься там переводами, актерствовать. А потом по приглашению друга записать первую пластинку и сходить на ВВС и сыграть ее для всей страны. Так произошло с «Мумий Тролем», и я рад, что был частью этого процесса и могу теперь рассказать вам формулу успеха.
Обложку для альбома поначалу попытался сделать сам Илья. Выглядеть она должна была следующим образом: девушка в латексе, стоящая на четвереньках, а в нее влетает серфингист. Просто закройте глаза, представьте себе эту картинку – и поймете, что не на всяком прилавке ее могли выставить. К счастью, тогда такая работа требовала сложной и дорогой компьютерной графики. А в то время Илья обошелся стильной, но куда более пристойной и простой фотообложкой. Ее создал знакомый Лагутенко – фотограф Сергей Сергеев.
Я обратился к нему, чтобы найти абстрактную фотографию хорошего качества. Мне бешено понравилась синенькая штучка: на самом деле это решето, выкрашенное в синий цвет, которое плавало в водорослях. Мне понравилась идея, что самая обыкновенная вещь при лёгком мазке руки оказывается непонятной. Кстати, против общего кирпично-красного фона многие люди протестовали потому, что с вещами не очень лицеприятными ассоциировалась. Но время показало, что, наверное, это одна из самых необычных обложек столетия, чёрт подери.
В итоге обложка очень органично вписалась в образную систему четырнадцати песен альбома, из которых мы пока не рассмотрели лишь одну.
Текст для нее был написан Лёней Бурлаковым. Трудно исполнять песни других людей: хочется, чтобы это были близкие мне слова, которые я бы мог как бы выдать за свои. Назовём это так. И текст «Времени тепла» оказался именно таким: я сочинил музыку, а замечательное гитарное интро принадлежит авторству Рода Блейка.
День выхода альбома «Морская» — 24 апреля 1997 года — стал одной из ключевых дат в истории российской рок-музыки. Собственно, к рок-музыке это трудно отнести: альбом тем и замечателен, что с его выходом плотная стена между роком и поп-музыкой была пробита одним ударом. И не случайно ни одна рекорд-компания поначалу в «Мумий Тролль» не поверила – слишком это было непохоже на то, что творилось вокруг.
Оказалось, что року совершенно незачем быть занудным и трехаккордным – в нем вполне допустима раскованность и изобретательность. Оказалось, что чисто развлекательная, популярная музыка вовсе не обязана быть тупой и примитивной – ее можно делать неодномерной и интеллигентной. Такого обаяния, хулиганства, таких абсурдистских игрищ и такого потока идей в российской музыке не было со времен аквариумовского «Треугольника». В одночасье Илья Лагутенко и его товарищи стали суперзвездами и даже чем-то большим – они стали символом нового поколения российских музыкантов, которые до сих пор обсасывают находки альбома «Морская».
Сами «тролли» в 1997 году уже были далеки от этого – летом того же года они записывают совершенно не похожий на «Морскую» альбом «Икра». Столь же блистательный. Но это была уже совсем другая история…