1993 год

• В России отменяются выездные комиссии для поездок за рубеж;
• Чехия и Словакия становятся независимыми суверенными государствами;
• Проходят первые выборы в российский парламент. «Партия власти» — «Демократический выбор России» — терпит поражение, большая часть мест в Думе достается КПРФ и ЛДПР;
• Государства Израиль и Ватикан устанавливают дипломатические отношения;
• В храме Святой Троицы в Иерусалиме проходит венчание Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова.

А на развалах с аудиокассетами чаще всего играет вот что:

Именно под такую музыку в 1993 году бывшее советское общество училось «жить красиво». «Шоковая терапия», объявленная правительством за год до того, начала приносить плоды. Оказалось, что без денег, но с товарами жить все-таки проще, чем и без денег, и без товаров. Продуктовые ларьки завалены американскими шоколадными батончиками – Mars, Snickers, Bounty. Автомобили, наконец, становятся средством передвижения, а не роскошью. Иномарки даже десятилетней давности превосходят отечественные машины по всем статьям, включая цену. Благодаря географической близости Дальнего Востока и Японии, а также усердию моряков-перегонщиков, федеральные власти начинают задумываться о запрете автомобилей с правым рулем. Тогда же появляются первые мобильные телефоны, стоимость которых немногим отличается от стоимости праворукой иномарки. Размеры – тоже.

Ну и, наконец, в 1993 году русский язык обогащается неологизмом «евроремонт», а квартиры россиян постепенно заполняются импортной бытовой техникой – от утюгов до экзотических микроволновых печей! Однако весь этот антураж наблюдался исключительно в Москве. Питер жил беднее, а за пределами столиц была одна проблема – поиск работы. Тогда-то и хлынули в районные и областные центры потоки гастарбайтеров. Что до музыкантов, то им ничего не оставалось, как искать счастья в Москве или Питере, и тогда они были далеки от всего того, что происходило в столицах. Именно в Питере в 1993 году скорее началась, чем продолжилась творческая карьера нашего сегодняшнего героя. 

Чиграков Сергей Николаевич – в народе более известен как «Чиж». Поэт, музыкант, вокалист, мультиинструменталист.

Единственное за чем следил – за тем, чтобы дома было что пожрать, и чтобы с ребенком все было нормально. Ну, а новости – у меня своих новостей было навалом. Я из первого заброшенного дома, который рухнул, переехал в другой заброшенный дом. Вот за этим надо было следить. Такая картинка, не очень хорошая. 

Сергей Чиграков родился 6 февраля 1961 года в городе Дзержинске. Там же начались первые музыкальные увлечения. С 14 лет он вместе со старшим братом начинает играть в местных ансамблях, оканчивает музыкальную школу, а затем и музыкальное училище. В 1983 году Чиж становится студентом Ленинградского института культуры, через год попадает в армию, но, исполнив воинский долг, восстанавливается, но уже на заочном отделении. Настоящим «взрослым» опытом для Чижа становится работа в дзержинской группе ГПД – Группе Продленного Дня. И неизвестно, как бы продолжились искания нашего героя, если бы не Третий Горьковский рок-фестиваль в марте 1988 года, на котором произошла встреча двух ГПД – Дзержинской и Харьковской. Последней рулил Александр Чернецкий. Дзеpжинская протянула недолго, и уже на следующем местном фестивале, в июне 1989 года, Чиграков под вывеской ПОЛ-ГПД выступал в полуакустическом составе с автоpом-исполнителем Алексеем «Полковником» Хpыновым. Несколько лет спустя они организуют совместный проект «Полковник и Однополчане». Здесь стоит отметить, что Чиж был и остается очень общительным человеком, и среди его многочисленных знакомых всегда было немало одаренных людей. Впоследствии Сергей очень часто будет использовать либо тексты старых друзей, либо их забытые песни. Апофеозом этого станет записанный в 1995 году альбом «О любви», но это будет позже, а в 1993 году одной из двух песен дебютного альбома, написанных не Чижом, станет «Автобус». Его текст Чиж позаимствовал у своего давнего студенческого друга и соседа по ленинградской общаге Андрея Шулико.

Это мой студенческий друг, который после армии привез несколько текстов, среди которых был «Автобус». Этот текст мне понравился. В то время я слушал Эдди Гранта, у которого позаимствовал пару нот и гармонический ход. 

«Новые идеи» на Украине в начале 90-х имели абсолютно четкую направленность. «Незалежность» трактовалась как полное отрицание всего русского. На одесских развалах можно было найти книги о том, что Адам и Ева были украинцами. Воинственной русофобией особенно и традиционно страдала западная оконечность Украины, которая до 1939 года была польской. В Харькове с этим было гораздо легче.

Ходили слухи, что вечером в парке лучше не гулять, потому что могут подойти какие-нибудь хлопцы и заставить прочитать Тараса Шевченко на украинском. Если прочтешь, то свой, а если не прочтешь, то кирдык тебе, москаль. Изобьют наглухо. Я помню смешные истории, когда мы с разными людьми поехали в Киев на какой-то фестиваль, а Украина только-только отделилась. Украинцы сразу начали говорить на своем языке. Было очень смешно, когда во время какой-то пресс-конференции, на которую нас позвали, мы разговаривали через переводчика. И все врубались в русский язык, естественно: вчера еще были русскими, а сегодня уже украинцы. И все равно – через переводчика. Сидел человек и переводил.

Летом 1989 года Чиграков переехал в Харьков, и стал играть в группе Александра Чернецкого, сменившей к тому времени название на «Разные люди». Чиж отметился и как клавишник и как аранжировщик, а также как автор большинства песен. Тяжело больной Чернецкий проводил на больничной койке всё больше и больше времени, и тогда на первый план выдвигался Чиж. Так, альбом «Буги-Харьков» был целиком и полностью составлен из его песен. Он прошел несправедливо незамеченным – от отсутствия раскрутки и общего спада интереса к рок-музыке, — однако уже на нем появились будущие хиты Чижа. Такие, как “Ассоль”, “Глазами и душой”, “В старинном городе О” и “Хочу Чаю”. Последний, кстати, вошел в сольник Чижа под названием “Русская”.

Эта песня 1988 года, наверное. Это я тогда с «Разными людьми» познакомился, они тогда пели политический рок. Я подумал, что надо попробовать, и написал ее. Помню, как я её начал писать, а дописывал я её на занятиях, на оркестровом классе сидел. Я на ударных играл. Я сидел так, на литавры положил, посмотрел по нотному тексту, у меня пятьдесят четыре такта – пауза. И так написал за репетицию. А на самом деле, это народная частушка.

От самой политики Чиж всегда держался далеко. Это пошло еще с нижегородских времен, когда его попытались завербовать товарищи из местных длинноруких органов. С целью сбора сведений о рок-музыкантах. Как на самом деле представляли себе этот процесс те самые «товарищи», выяснить не удалось. Потому как Чиж с «товарищами» сотрудничать любезно отказался. Так что если кому из боевых подруг рокеров и пришлось в скором времени пить водку в одиночестве, то уж точно не по его вине. Кстати, о водке. В конце 1992 года российское правительство отменило монополию на её производство, и уже через год на прилавках страны появились сотни всевозможных сортов 40-градусного напитка сомнительного качества.

В то время в каждом ларьке продавали. Ох сколько было много. Пробовать, не перепробовать. Помню, 1994 год мне запомнился, даже 1993, это год «Амаретто». Появилось «Амаретто», и все упивались просто этой «Амареттой». И в хвост и в гриву. Надо не надо. Все на стол «Амаретто». Не водку, а «Амаретто». Почему-то. Паленая хрень пошла.

Причины, побудившие Чижа в 1993 году переехать в Питер, были, скажем так, музыкально-бытовыми. В Харькове музыканту приходилось не жить, а выживать. Даже привыкшему к хипповской жизни Чижу было тяжко. Судите сами – квартиру, работу и прописку в Дзержинске Сергей сменил на нежилой дом на окраине Харькова, где поселился со своей второй женой практически в статусе бомжа. 

Дом, в котором никто не живёт. Дом, из которого все уже уехали, он, практически, на слом. Нет, там было электричество, и был газ. И наверху, надо мной жила одна девушка, которая рядышком работала. И всё, в доме больше никого не было. С электричеством тоже были проблемы – все от одной переноски у меня. Всё было задействовано, то есть, если ты идёшь в туалет, переноску тащишь за собой. Или голову помыть. Холодной водой мыл, как в армии, блин! Горячей, конечно, не было. И там было очень холодно и бегали крысы.

В этом крысиной лачуге и была написана львиная доля дебютного альбома Чижа. Например, следующая песня – буквально фиксирующая этот самый неприглядный «быт на развалинах». Автор было назвал ее «Колыбельная хиппи», но на первых же квартирниках народ переименовал ее по-своему, крича: «Мышку давай»! И Чиж давал.

А это как раз про ту крысу, про тех крыс, что бегали в заброшенном доме. Там было просто – дубняк. Поэтому она и получилась с верой в будущее, что будет тепло. Когда-нибудь наступит лето. И там не мышка уронила банку, там крыса пробегала, настоящая. Даже не пробегала, а сидела, орудовала ночью крыса. А страшно выходить – лампочка-то одна.

Хипповской образ жизни Чижа в Харькове предполагал еще и отсутствие официальной работы. Зарабатываемых концертами денег едва хватало на еду. Новые струны были роскошью недоступной, так что приходилось, как в 70-е, использовать старые, выварив их в кипятке.

У меня просто денег на них не хватало никогда. На сигареты и на пожрать чего-нибудь. И все. Струны варились. Старые музыканты помнят, конечно. А молодые, которые начинают, они понятия не имеют что это такое. И слава Богу. Вывариваешь струны, они звучат все, кроме первой, второй и третьей. А первую, вторую и третью, в Харькове, поскольку мы базировались в ХАИ – Харьковский авиационный институт. И у них фигня, на которой леска стальная, на которой раскручиваются авиамодели, она тоже бывает разно толщины, и вот мы эту проволоку ставили вместо первой, второй и третьей струны и играли.

Итак, рок-н-ролльная жизнь Чижа в Харькове продолжалась. Концертов было — кот наплакал, квартирников чуть больше, но и с них навар был невелик. От безысходности Чиж начинает музицировать на цыганских свадьбах.

Цыганскую музыку, что же еще играть на цыганских свадьбах! Я ездил с настоящими цыганами, они меня взяли к себе в коллектив. И я работал у нихо клавишником где-то года два, наверное. Мы играли у кого-то в доме (а дома там будьте-нате) или где-то снимается кафе, ресторан. У цыган есть такая очень замечательная традиция: когда они дарят подарки, прежде, чем подарить подарок, они все встают в круг, и каждая семья, которая что-то там дарит молодым, они обязательно должны станцевать. Это очень красиво. Это было моя самая любимая часть свадьбы.

Как-то возвращаясь с очередной свадебной халтуры на крыльце Харьковской школы Чиж подсмотрел сюжет для своей главной на тот момент песни. Придя домой, он спроецировал увиденное на свое Дзержинское прошлое и написал почти автобиографическую песню “Вечная Молодость”. 

Я шёл как раз с цыганской свадьбы. Проходил мимо школы, дело было летом. И смотрю, на крыльцо выволакивают парни какую-то аппаратуру, барабаны ставят. Я думаю: «Не фига себе. Что это такое?». Оказалось, что у них последний звонок, и они типа будут тявкать. Пришёл домой, взял пиво, а у меня как раз из окна и видно, что они там делают. Сидел, смотрел на это, и, в общем-то, как-то эту песню и написал. Вспомнил своё преподавательское прошлое, ко мне тоже прикрепили ансамбль. Вначале хор прикрепили, но я что-то на хор забил. Там сорок человек детей – кто во что горазд. Кому хочется в хоре петь? Там две, от силы три отличницы в очочках – им нравится петь, но у них нет голоса. А ты должен с ними заниматься. Я отказался. Мне сказали: «Хорошо. Вот тебе вокально-инструментальный ансамбль. Будешь фигачить с ним». И вот я целый год учил людей играть на гитаре, на барабанах, на клавишах и петь. И они у меня пели. Что тогда модно было, то и пели.

Это самый первый клип, который был в нашей группе. Мы его снимали в двух школах и, по-моему, в Институте Кинематографии в Питере. Я помню, там Сашка Баширов снимался. И снимался Серёга Кагадеев из «НОМа». Потом там ещё в роли барышни была наш администратор Юля Лебединова. И ещё одна барышня, которая в ансамбле, якобы, играла, это её подруга. Теперь, говорят, она фотомодель.

А через пару лет после выхода альбома концертная версия песни “Вечная молодость” получила небольшое дополнение в виде музыкальной цитаты из песни Юрия Михайловича Антонова “Мечта”.

Я не помню, в году 1995, наверное, ещё с первым барабанщиком. Сидели, дурачились и заиграли. Ну и хорошо, так и оставили. Никто не приходил, не говорил, что типа лажа. Вроде Юрий Михайлович отнёсся с пониманием.

Видимо, с тем же пониманием отнесся Юрий Антонов и к последующему изданию этой версии на альбоме Чижа “Эрогенная Зона”.

Творческая деятельность группы “Разные люди” не ограничивалась концертами в Харькове и записью дисков. Музыканты принимали активное участие во всевозможных фестивалях. На одном из них Чижу удалось завезти весьма полезное знакомство с Борисом Гребенщиковым.

С БГ мы познакомились на фестивале в Минске, что-то там «Музыканты мира детям Чернобыля», как-то вот так называлось. Там всякие иностранные артисты приезжали, всякие англичане, которые в то время в чартах были на первых местах, какие-то модные. И тогда выступал Шевчук, БГ, мы играли. Тальков был. И вот там мы с БГ познакомились.

Через три года после первой встречи Борис Борисович будет не только упомянут в песнях Чигракова, но и примет участие в записи дебютного альбома Чижа. Еще одна “нечижовская” песня на нем называлась “В Старинном городе О”. При ближайшем рассмотрении «О» трансформировалось в Обломова, а слова ее были написаны другом Сергея – Михаилом Клемешовым. 

Песня писалась три года. Второй куплет написал тот парень, который там собственно и поет, Мишка Клемешов. Он написал второй куплет, а я написал первый куплет, и мне че-то дальше ничего в голову не шло, я и забросил. И Мишке как-то спел, ему, видимо, в душу запало. Через год он позвонил и сказал: «Я написал второй куплет», а я уже и забыл. Ну, спел, мне понравилось, как бы я оставил. И через год я написал третий куплет. И на записи мы с ним поем. 

Была забавная история, когда я приехал к Мишке, а он сам консерваторский курс закончил по классу хорового дирижирования. Мы пошли к соседке, сели за фано и он говорит: «Кто будет петь?». Я говорю: «Ну ты, я и, наверное, еще БГ». Мы сидели долго, всю ночь практически, расписывали партии по нотам и БГ написали ноты. Утром приходим в студию, приходит Борис Борисыч, я говорю: «Борь, я говорю, вот мы тебе ноты написали». Он берет их, переворачивает вверх ногами и смотрит на них. И причем так близко-близко. Очки, видимо, дома оставил, он так близко-близко смотрит, нюхает практически. Смотрел, смотрел, и я говорю: «Борь, ноты вверх ногами держишь, ниче?». А он говорит: «А, мне по хе*у, я все равно в них ниче не понимаю». Ну пошел, спел очень хорошо, его там слышно очень здорово.

Кстати вокальная партия Бориса Гребенщикова отчетливо слышна и в песне “Хочу Чаю”, однако Чиж не помнит, как она туда попала.

Будущее «Разных людей» между тем становилось все более неопределенным. Перспектив не было – на рубеже 1992-1993 годов рок-н-ролл никому не был нужен. Виднейшие украинские группы того времени – «Воплi Вiдоплясова» и «Коллежский асессор» — в начале 90-х эмигрировали в Западную Европу. «Вопли» потом вернутся. У Чижа такой возможности не было, но ухать куда-нибудь очень хотелось.

В марте 1993 года Чиж, воодушевленный советами друзей, решается на поездку в Питер для записи своего дебютного диска.

Я поехал на день рождения к своему, тогда еще не директору, Игорю Березовцу в Питер. И там вся эта фишка, в общем-то, и замутилась. Это была их идея с Андреем Бурлакой. Я очень долго думал и раздумывал. Было у меня такое сомнение: не будет ли запись сольной пластинки выглядеть предательством по отношению к группе «Разные люди». Но как-то потом все-таки решил записать, приехал, и вот, собственно, и началось.

В Питере Чиж обосновался на квартире своего приятеля Игоря Березовца. Он впоследствии выступит продюсером дебютной пластинки и станет директором группы «Чиж & Co». Вторым продюсером диска станет Андрей Бурлака – известнейший питерский рок-журналист, работавший в то время редактором ленинградского отделения фирмы «Мелодия». Значительную роль сыграет и покровительство Гребенщикова, хотя к тому моменту ленинградский рок-клуб уже практически не существовал: вставлять палки в колеса молодым музыкантам было уже некому, но рокеры тогда еще оставались относительно дружной семьей.

Как-то я особо в рок-клубе то тогда и не тусовался и ни к кому целоваться-то и не лез. Я знал лично какое-то количество музыкантов. У меня с ними были очень хорошие взаимоотношения, так что никто мне палки в колеса не вставлял. 

В общем, все условия для работы были созданы, оставалось набрать материал на пластинку. Большую часть диска составили песни, написанные Чижом в период работы с «Разными людьми». Одна из них носила классическое блюзовое название – Hoochie Coochie Man. Его можно встретить и у Джими Хендрикса, и у Эрика Клэптона. 

Да я сам не знал, что это такое. Само написалось. Мне понравилось словосочетание. В моём понятии, оно казалось таким правильным. Бродяга блюзмэн, недопитые виски, бычок какой-то недокуренный, перекати-поле.

Мыл пол и написал. Всё в том же заброшенном доме. Я мыл пол, а жена моя вторая лежала в роддоме. И что-то у меня раз-раз в голове и песня написалась, и я такой радостный – всё закончил. И радостно поскакал к Гордееву Сашке. Вообще эта песня изначально посвящалась ему, ему и Сашке Долгову, гитаристу группы «Дождь». И мы там же исполнили её. Пили самогонку, у Сани тогда сидели, приехал Санька Долгов, мы его вызвонили, он сразу же приехал с гитарой. И тогда мы устроили премьеру, тогда мы её спели первый раз. Я-то пел еще по листочку, просто ещё текст не мог запомнить, только-только, свежак. Сашка Долгов вообще её первый раз слышал, собственно, как и Гордей. Мы взяли гитару, губную гармошку, и это исполнение, по-моему, было самое лучшее. 

Первые демо-записи альбома были сделаны на бобины. Часть из них еще до выхода винила разошлась и начала гулять по просторам России. Кстати, официально диск успели выпустить на виниле, хотя в 1993 году их производство было окончательно остановлено, магазины заполнили компакт-диски и вечно живые аудиокассеты. Но познакомиться с чудом цифровых технологий Чижу удалось только несколько лет спустя.

Году в 1995, когда я мог себе позволить купить проигрыватель, который читал бы CD. У меня была всего лишь одна пластинка – это был Джо Коккер. А эта фигня, которую я купил, она еще могла с CD тут же записывать на кассету. Я приходил к Борису Борисовичу и набирал у него просто сумками. И сидел дом сбрасывал себе на кассеты. До сих пор еще есть эти кассеты.

Звукорежиссёром пластинки стал легендарный питерский музыкант и продюсер Юрий Морозов, который годом раньше уже записывал один из альбомов “Разных людей”. Кстати, 10 лет спустя он запишет совместно с Чижом альбом своих песен “Концерт в зале около Финляндского вокзала”.

С трек-листом альбома Чиж определился довольно быстро, оставалось найти людей, которые всё это сыграют. Своей группы в Питере у Чижа еще не было, до сбора компании пройдет еще целый год, а приглашать харьковских музыкантов Чиж не хотел. Тогда по старой питерской традиции – с бора по сосенке — записались всем миром. Чижу помогли музыканты «Аквариума» и «ДДТ», а партию барабанов исполнила вообще фигура полумифическая, прославившаяся еще в доаквариумную эпоху – в группе «Санкт-Петербург».

Значит, Сережа Березовой играл на басу, Колька Корзинин играл на барабанах. Мне понадобилась скрипка, и я позвонил Ване Воропаеву. Нужна была губная гармошка – пришел Саня Бровко. Саксофон, флейта – естественно, не было никаких кандидатур, кроме как Миша Чернов. Было очень интересно.

Кроме того, в работе задействовали и перкуссионист Александр Кондрашкин. Под чутким руководством Юрия Морозова этот сборный коллектив записал десять совсем разных и замечательных вещей для будущего диска Чижа. Кстати, сам Юрий Морозов за свою жизнь охватил в своем творчестве буквально все стили музыки – от народной до блюза и психоделии. Что же до блюзов, то Чиж всегда питал к ним слабость. В 1998 году он даже выпустит альбом с названием “Лучшие блюзы и баллады” куда войдут оба блюза с дебютного диска. И Hoochie Coochie Man и следующая вещь. 

Был в Харькове человек, который написал песню «Она выхолит замуж за хромого еврея». И когда ехал домой, подумал – нестыковка. И начал писать «Она не вышла замуж». Я же выбросил половину текста. Она и так длинная, я выбросил половину. Как-то само собой лилось, там целый сериал бразильский: почему она не вышла замуж, как там за границей, вся фигня про парня про её, который мотается, как у него за границей сложилось – там было про всё, сериал. 

Помню, БГ выступал в «Горбушке». Он меня вытащил, сказал: «Поехали в Москву, песен попоешь на концерте». Во время концерта он меня представил. Я вышел как бы уже сольно. Вот сольно был тогда, по-моему, первый раз на большой публике. Я вышел, чего-то там спел, выпил шампанского на сцене. И… заболел. У меня была температура 39,9. И потом, когда ехал назад в метро, какая-то тетенька подошла, говорит: «От вас такое сиянье исходило прямо…». Я говорю: «Так у меня температура, милая моя, 39,9! Конечно, все колыхать будет. Я тут стою, весь в бреду, в жару!».

«Секта» — в 1993 году это слово неожиданно стало актуальным для населения независимых государств Украины, Белоруссии и России. Фанатики, объединенные под именем «Белые Братья», провозглашают Киев новым Иерусалимом и назначают на 24 ноября конец света. Улицы сотен городов завалены листовками с изображением лидера секты Марины Цвигун. Но в 1993 году она именовала себя не иначе, как Мария Дэви Христос. За считанные месяцы ряды «Белых Братьев» достигают нескольких тысяч. На 10 ноября назначается самосожжение Марии. Официально издаются указы по борьбе с «Белым Братством». Сектантов преследуют повсюду и в конечном итоге арестовывают Марину Цвигун и её мужа – главного идеолога секты Юрия Кривоногова, он же Юоанн Свами. Они получают по 4 и 7 лет тюрьмы соответственно. Тысячи сектантов – в основном, молодежь ПТУшного возраста и вида в тренировочных костюмах – еще долго будут выводить из странного сомнамбулического состояния. Наш герой, кстати, однажды тоже чуть не попал под раздачу.

Меня как бы прицепили к этому обществу. Вернее, чуть-чуть не прицепили. Я ехал в трамвае, по-моему, на репетицию в Харькове. У меня была холщовая сумка хиппанская такая. Пальто. Я еду в трамвае, никого не трогаю. Ко мне подходят менты и начинают меня допрашивать, типа, не из общества ли я «Белые братья». Я говорю: «А че?». «Да так», — говорят — «Похож». Длинные волосы, я тогда носил еще бороду, усы, такой христианин. Кое-как отбоярился, все уже. У меня ни прописки, ни паспорта. Думаю, все, сейчас руки завинтят и до свидания.

Наверное, спасло Чижа то, что он все-таки ехал с Украины в Питер, в то время как «Белые братья» двигались в противоположном направлении. Так что спустя какое-то время он уже преспокойно сидел в питерской студии «Мелодия» и записывал свои песни. В том числе и следующую – одну из самых чистых и прозрачных баллад в его репертуаре. 

Это 1989 год, я её ночью написал. Это такой романс. Как раз я тогда разводился с первой женой, и строчки «Где-то не спит ребёнок, так похожий на меня».

Первое явление Чижа питерской публике состоялось в ленинградском рок-клубе. В отличие от первого концерта в Москве это выступление не было спонтанным, и Игорь Березовец даже успел подогреть слушателей с помощью небольшой промо-акции.

На следующее утро я иду по Питеру, по Невскому, прохожу мимо «Гостиного двора». Смотрю, а там надпись на стене «Чиж». Я так ни фига себе. Иду дальше. Смотрю опять – «Чиж». Дальше – опять «Чиж». Думаю: «Ни фига себе – какой я крутой, дал один концерт и все, смотри чего делается, ух как». Оказалось, Игорь Березовец нанял людей, они по ночам ходили и писали на стенах. Отличный ход! Классный!

Итак, альбом был собран, записан и практически готов к публикации. Дело оставалось за обложкой. Как и положено настоящему рок-н-рольному альбому, первое оформление виниловой пластинки не имело ничего общего с последующим, переизданным в 1995 году на компакт-дисках.

Это Валера Потапов колдовал. У него было очень шикарное место, его фотолаборатория находилась в музее имени Ленина в Питере. А музей имени Ленина находится в Мраморном дворце. Это фотолаборатория, там можно выпить, там можно закусить, там можно покурить, послушать Pink Floyd в конце концов. У меня от этой мысли просто башню срывало. Здесь, значит, воспитывались племянники императора, а мы сидим и слушаем Pink Floyd, такие. Ух красота. Была масса вариантов обложки. А потом он вдруг барышень туда сделал. Там еще был вкладыш с текстами, я помню, печатал собственноручно тексты, чтобы без ошибок грамматических все было. А сама пластинка… у битлов – яблоко, у нас – пачка «беломора».

Диск с оригинальной обложкой – пачкой беломора – теперь раритет. А объединяет эти две обложки – старую и новую – только рекомендация “ПЕРЕД ПРОСЛУШИВАНИЕМ — ПОКУРИТЬ”. Она присутствует в обоих вариантах.

Долго меня отговаривали эту фразу вставлять. Типа не прокатит – прямой призыв к наркотикам. Я говорю: «Что я вам пишу? Покурить анаши, что ли?». Просто покурить и все. Покурил, типа, и сел послушал. Все. А что покурил? Сигарету покурил. И так уговорил. И «беломор» еще уговорил впечатать. И очень красиво, когда вынимаешь ее: с одной стороны я сижу, а переворачиваешь – пачки «беломора» по глазам. Класс.

Предпоследний трек пластинки “Такие дела” прозвучал своеобразным манифестом. Написан он был, как и все остальные песни альбома, в харьковский период, и как бы прогнозировал ход развития рок-движения в стране. Что ж, и по сей день этому наблюдению нельзя отказать ни в ядовитости, ни в точности.

Опять Ольга лежала в роддоме, я помню пришел и у меня крутилось в голове: «Такие дела брат – любовь». Крутилось-крутилось, крутилось-крутилось, и в конце концов я начал писать. Пришёл в роддом, и собственно, в роддоме написал. Пока ее вызывали, пока она шла. Она подходит, я говорю: «Погоди-погоди, сейчас, мне еще четыре строчки, погоди, посиди». Написал, даю ей текст, она почитала и говорит: «Ну, такую песню в группе «Разные люди» петь никто не будет». Я говорю: «Почему?», а она: «А каждый примет это на свой счет». А я же ни чего, я же не про себя, не про них писал, я писал обо всем. Есть такие, есть такие. Ну, всякие есть люди. И все должны в мире жить. Вот о чем песня на самом-то деле. О любви. И было время, когда я эту песню пел, и я был вынужден объявлять, что ни к кому из сидящих в зале, эта песня отношения не имеет, я никого конкретно из вас не имею в виду. 

Строчку про “пять альбомов БГ” по задумке Чижа, конечно же, должен был исполнить сам Борис Борисыч, но тот смущенно отказался. 

Когда он пришел, я ему говорю: «Боря, хорошо мы спели песню «В старинном городе Обломове». Борь, еще есть маленький кусок. Можешь не петь, можешь просто сказать: «Пять альбомов БГ». Он: «А что за песня?». Я: «Вот послушай», а он говорит: «Нет, сам про себя как-то не скромно».

Выпустив альбом, Чиж задумался о сборе концертной команды, ведь музыканты, помогавшие ему при записи, были сессионными и по окончании работы вернулись в свои группы. 

На то время был басист Лешка Романюк. И все. Когда пришел Мишка Владимиров с примочкой какой-то. Я говорю: «Может блюз поиграем». Он говорит: «Охотно и легко». Это было здорово. Вовка Ханутин также пришел. Сел без понтов и начал играть. И у него все зазвучало. 

Таким образом, собранный концертный состав группы стал колесить по стране и дополнять уже имеющийся материал новыми, а иногда и старыми песнями. А последним треком на сольном альбоме Чижа стала песня, изданная еще в 1991 году на альбоме «Разных Людей», “Буги Харьков” и впоследствии вошедшая в инструментальном виде в первый альбом “Чижа & Co” «Перекресток». Называлась она «Ассоль», но в трек-листе она была озаглавлена иначе.

Эта вообще песня года 1985. Ночью написал, минут за 20-30 написал слова. А когда ехал на следующее утро в школу, мне надо было к первому уроку, ехал в трамвае, и написал музыку. И прибежал в школу заранее, пока еще ученики не пришли. Сел в класс, засел за фоно. То есть она под фоно писалась. Потом уже я ее на гитаре сыграл. 

Да, кстати, мы забыли рассказать, что же стало с тем домом, в котором практически родился весь альбом? То, что и должно было: однажды он рухнул. Причем, в присутствии хозяина. Это стало последним аргументом в пользу переезда в Питер.

Я сидел дома, пошла трещина, ни с того, ни с сего. Раздался страшный грохот. Прямо около меня. Быстро коляску на улицу. Жену вытолкал. Что успел, вынес. Он еще простоял до вечера с огромной трещиной. Даже не до вечера. Он еще и ночь простоял. А утром мужики харьковские пошли тырить. Все сбежали и давай доски подпиливать. А какой-то был праздник церковный. Они там пилили-пилили. И одного на хер. На смерть. Ну нет мозгов. 

В общем, вскоре после записи дебютного диска Сергей окончательно переехал в Питер и перевез туда семью. Альбом моментально стал популярным и ознаменовал собой появление новой волны рок-н-ролла. Следующий диск, уже под именем “Чиж & Co” появится достаточно быстро, поскольку тоже будет состоять из песен периода “Разных людей”. В жизни Чижа начнутся гастроли, телепередачи, съемки видеоклипов, первые серьезные контракты и многое другое. Но это уже совсем другая история.