1986 год.
- СССР запускает в космос орбитальную станцию «Мир».
- Спустя 73 секунды после взлета взорвался американский космический челнок «Челленджер» с семью астронавтами на борту.
- Советское телевидение показывает итальянский телесериал «Спрут».
- После 14-летнего перерыва возрождается КВН.
- Женская группа Bananarama возглавила американский хит-парад со своей версией песни «Venus» голландской рок-группы Shocking Blue.
- … а с телеэкранов страны на слушателей изивается вот это:
Создатели фильма «Выше радуги», откуда взяли все три песни, старались изо всех сил. Они очень хотели сделать по-настоящему модную картину – и Юрий Чернавский сочинил для фильма вкусный и симпатичный электропоп. Но увы… фильм находился в производстве целый год, а за это время вкусы поменялись!
Новому поколению нравилась другая музыка! Двоечники стали выглядеть еще круче! Все, что было более-менее кожаным, обвешивалось цепочками, клепками, какими-то скобами и весило как латы средневекового рыцаря. Если кожаных вещей не было – курочили школьную форму. Самые отмороженные обматывали запястье платком или куском дерматина и утыкивали его бритвенными лезвиями. Это было верхом крутизны — появляться на улице в таком виде было рискованно. Кеды и сменная обувь расписывались надписями AC/DC и KISS. Хэви-метал шагал по стране, и школьники несли свои 20 копеек не в столовую, а в пункт металлоремонта! Металл шагал, советские музыканты за ним поспевали не очень, но даже самые робкие потуги утяжелить музыку принимались публикой на «ура».
Энергичное поколение требовало энергичной, бодрой, хорошо сыгранной музыки – и в итоге дождалось ее. Безусловным лидером тяжелого цеха стала команда, которая в 1986 году дала свой первый концерт, получила народное, а потом и официальное признание и в том же году распалась. Как тогда казалось, навсегда.
1986 год стал годом группы «Ария».
Владимир Холстинин. Основатель и бессменный участник всех составов группы «Ария». Композитор и гитарист. Окончил музыкальную школу по классу домры. По образованию – инженер-энергетик.
Музыка, которую мы бы хотели предложить, была радикально не похожа на все, что игралось в это время на нашей сцене, как нам казалось. И еще мы очень боялись реакции властей на это дело. То есть тогда были популярны обвинения, что это идеологически вредно, что эта музыка развращает народонаселение и что ее надо запрещать, а музыкантов гнать поганой метлой.
Валерий Кипелов. Музыкант и вокалист. С 1985 по 2002 годы — фронтмен «Арии», с осени 2002 года — лидер группы «Кипелов». Любит футбол, терпеть не может автомобили и до сих пор передвигается по Москве на метро.
Это все было связано во многом с тем, что такую музыку было очень сложно продвигать — возникали многие препоны. Некий переходный период: худсоветы, тарификации (нужно было пройти их, чтобы хоть какие-то деньги получать за концертную деятельность).
Историю нового состава «Арии» правильно начинать с прихода второго гитариста Андрея Большакова. Он появился в группе к концу записи дебютного альбома «Мания величия», когда было решено вытаскивать новый материал на сцену. До того обстановку в группе определяли отцы-основатели —Владимир Холстинин и басист Алик Грановский. Группа с самого начала сочиняла песни в расчете на две гитары, как Iron Maiden или Judas Priest, но в студии Холстинин записывал все гитарные партии один. На сцене, понятно, он все партии играть не мог – и тогда штатный поэт «Арии» Александр Елин привел Большакова. На «Мании величия» новый гитарист не играл – но зато пел вместе с остальными арийцами в заглавной композиции.
Андрей Большаков. Композитор, гитарист, основной автор альбома «С кем ты». Играл в группе «Ария» с конца 1985 по конец 1986 года. Стал одним из основателей группы «Мастер». В 1991 году ушел из музыки, долгое время был главным редактором журнала «Music Box»
Мы жили с Володей вместе в номере, и он спрашивал, есть ли у меня какие-то вещи, чтобы сразу начать работать дальше: «Ну, ты пришел, чего-нибудь принеси». У меня было несколько композиций… Первая вещь, которую я принес – это «Икар». Я понял, что здесь был крен в Iron Maiden: не очень мне эта группа импонировала, но, тем не менее, я принес «Икар» в мэйденовском ключе… Песня сразу была принята, и мне сказали: «Давай дальше»
Параллели с Iron Maiden в песне «Икар» были не только музыкальные. У англичан была своя песня под названием «Flight of Icarus». Имелся в виду, понятно, древнегреческий герой, а не венгерский автобус. О текстовой составляющей «Арии» того периода – рассказ из первых рук.
Александр Елин. Поэт и журналист. В 1985-86 годах сочинял тексты для группы «Ария», позже продюсировал различные тяжелые группы. В начале 90-х уехал в Израиль, где занимался политическими PR-кампаниями и организацией гастролей российских исполнителей. В 2000 году вернулся в Россию и возобновил сотрудничество с «Арией». Автор таких текстов, как «Колизей», «Небо тебя найдет», «Такого, как Путин», «Круто ты попал на ТВ» и одностишия «Скажи отцу, чтоб впредь предохранялся».
Моей рукой все время водят музыканты! Я такой человек: у меня ни одной своей мысли нет. О чем тут говорить! (Смеется.) Шучу. Я, честно говоря, не помню. Это же процесс такой: дают тебе рыбу, спетую на марсианском, ультраанглийском языке, и ты пытаешься понять, какие слова в какую строчку, в какую клеточку ляпнуть. Опять же, в тот момент все слушали Maiden, чтобы понять, как она идет, как она рулится, как она играется. Поэтому, конечно, тема навеяна песней «Flight of Icarus» группы Iron Maiden. Просто в эту музыкальную форму слова легли лучше всего. Так же было в песнях «Сталь», «Страх преодолей» и «Воля и разум».
Я помню, что песня вызвала много несогласий по поводу припева, что якобы он кому-то напоминал грузинские танцы. Мне песня нравилась. У меня был в ней очень интересный скачок на октаву в голосе — мне такую отдушину дали показать себя. Такая боевая песня — летел над горами гордый, как орел.
«Икар» стал первой песней «Арии», попавшей на радио. Она прозвучала в эфире 8 марта 1986 года. Музыканты отдали ее знакомому диктору без ведома своего менеджера Виктора Векштейна, за что им потом влетело по первое число.
Надо сказать, что названия «Ария» в начале 1986 года еще не существовало: такой коллектив не был зарегистрирован и выступать права не имел. Все музыканты официально были участниками ВИА «Поющие сердца», в котором была своя солистка — Антонина Жмакова, супруга худрука Виктора Векштейна. Так что «арийцам» отдавалось на откуп первое отделение концертов, а ко второму они переодевались и шли вместе со Жмаковой играть каверы западных групп. Тяжелее всего при этом приходилось клавишнику Кириллу Покровскому, который делал Жмаковой аранжировки, и звукорежиссеру группы Александру Львову.
Да-да, вот такая история. Мы играли в спортивных костюмах бежевого цвета. Для меня немножечко шок такой, но мне очень все нравилось, потому что это официально работа на сцене, потому что до этого были подпольные концерты, на которых было трудно дышать. А здесь мы можем делать свое дело, отдавая дань таланту Антонины Жмаковой.
Александр Львов. На первом альбоме «Арии» — барабанщик, на втором – саундпродюсер. В конце 1986 года покинул «Арию» и стал одним из основателей группы «Парк Горького». Вместе с остальными музыкантами «Gorky Park»’а остался в Соединенных Штатах Америки. В момент создания программы «Летопись» случайно оказался в России.
Никто, естественно, не хотел и не желал выступать под именем «Поющие сердца», потому что это звучало как-то по-комсомольски. А у людей внутри душа была другая.
Но до второго отделения надо было еще дожить – а это удавалось далеко не всему залу. Потому что передовики производства приходили на концерт ВИА «Поющие сердца» расслабиться и культурно отдохнуть, а вместо этого в первом отделении им начинали разрушать мозги чем-то тяжелым и громким.
Да, была проблема. Дело в том, что «Поющие сердца» все же уволились, и мы просто пришли на место, где они работали. Первое время приходилось вывешивать очень сложно афишу: Векштейн мучился потому, что не мог утвердить название, получить разрешение на гастрольную деятельность нового коллектива. И он пошел на хитрость. Было маленькими буквами написано «Поющие сердца» и большими буквами «программа Ария». Поэтому любой посвященный, понимал, что приехала «Ария» и не обращал внимания на маленькие буковки. Но находились недовольные люди, которые приходили после концерта за кулисы и говорили: «Я пришел отдохнуть, а мне здесь два часа стучали по голове, где у вас саксофонист Огурцов и почему вы не играете замечательные песни про любовь, которые я ждал?» Векштейну приходилось брать удар на себя.
Так что аудиторию, особенно в глубинке, поначалу приходилось брать с боем. Такими песнями, как например, следующая.
Александр Грановский. Бас-гитарист, композитор, один из отцов-основателей группы «Ария». После ухода из «Арии» создал команду «Мастер». В 1997 году сыграл партии баса на альбоме Валерия Кипелова и Сергея Маврина «Смутное время». Руководит студией, на которой записывает альбомы «Мастера» и начинающих групп.
Иногда песня сочиняется так: человек долго репетирует, занимается на гитаре, вдруг неожиданно находит ритм, понравившийся ему. Когда я работал с Андреем, то говорил ему, что вот, есть такой вариант. Мы начинали его потихонечку развивать, и минут через 10 песня готова.
Композиция «С кем ты» стала одной из тех, на которых оттачивалось взаимодействие двух гитаристов. На совместные репетиции у Большакова с Холстининым уходило много времени, но в итоге гитарный дуэт зазвучал слаженно. И поначалу музыканты получали огромное удовольствие от игры друг с другом.
Да, гитарист он профессиональный. Но мы столкнулись с одной и той же проблемой: альбом записали без него, но никогда не играли с Аликом на сцене в две гитары. Оказалось, что от записи на стуле до игры на сцене есть большая дистанция: на коленках все получается, а вот на большой сцене все разваливается, разъезжается в разные стороны. Мы тратили много часов для того, чтобы научиться играть вместе, чтобы две гитары звучали как одна.
Прежде, чем выезжать на гастроли, нужно было подумать, как себя вести и как выглядеть! Потому что таких возможностей, как у западных коллег, у «Арии» не было… С одеждой помог знакомый художник Юрий Камышников, но очень многое пришлось выдумывать самим.
Я выглядел не так, как сейчас. Векштейн меня заставил сделать что-то с волосами: у меня была не очень удачно сделанная химия — я кактус напоминал. И с костюмами тоже всё было очень весело. Нам хотелось выглядеть по имиджу ближе к Iron Maiden или Judas Priest. Сейчас уже довольно-таки смешно вспоминать весь наш этот внешний облик: шипы, напульсники.
Мы тогда очень сильно красились, потому что это было очень удивительно: никто не красился на сцене. У каждого из нас с собой были косметички. И перед концертом можно было видеть такую картину: сидят довольно взрослые мужики со своими зеркалами. «Слушай, Андрей, у тебя нет случайно карандашика для бровей лишнего? А то я свой дома забыл!» Вот такие разговоры можно было слышать в гримерке.
Вот в таком виде музыканты «Поющих сердец» появлялись на сцене и начинали давать стране угля! Или, по их собственной терминологии, «ковать металл».
Мы сидели в какой-то гостинице у Алика в номере.
Да, мы сначала сидели в гостинице. Потом собрались и пошли попробовать это дело на звуке.
Я вам так скажу. Это дела давно минувших дней, у нас с Аликом музыкальные вкусы вообще совпадают, начиная с основ, а для меня это Led Zeppelin. Вот для Холстинина — это Deep Purple.
И Rush. А про Rush писали, что это канадский Led Zeppelin. Это очень важно. У нас внутреннее ощущение от музыки одинаковое. Это принципиально, мы в одной системе координат находимся. Писалась музыка очень легко. Все эти синкопы даже не обсуждались. Даже когда мы стали писать немножечко другую музыку, тоже легко писалось. Почему? Потому что ключик один и тот же.
У нас была очень сложная задача в тот момент, потому что тексты надо было литовать. Надо было сдавать Москонцерту программы. Они читали песни и спрашивали: «О чем это у вас»? А у нас – песня «Здесь куют металл» о рабочем в кузнечном цехе. А я тогда подрабатывал профессиональным металлистом – вел концерты. И никогда не забуду: выходишь на сцену Зеленого театра, огромная толпа народа. И для того, чтобы она орала, как ненормальная, достаточно было сказать: «Эй, ребята, Iron Maiden!». Поэтому, когда группа «Ария» пела «Здесь куют металл», было понятно, что здесь ковали металл. То есть начинали топать, грохать…
Первым концертом «Арии» считается выступление в Москве в СДК МАИ 5 февраля 1986 года. Так написано во всех официальных историях, однако на самом деле всё было не совсем так.
Первые концерты были в «Новороссийске», в кинотеатре. Никак прошли концерты. У меня есть фотографии, мы даже не то, что не в костюмах, у нас вообще не пойми что.
До этого у нас была пара секретных выступлений, еще, может быть, даже не под названием «Ария». Вешалась афиша, допустим, что выступает «Жопкин хор». А на самом деле группа «Ария» играла полчаса.
Про сам концерт в ДК МАИ написано немало. По всем воспоминаниям создается примерно картина, которую описал Валерий Кипелов.
Я помню, что было очень большое количество наших поклонников, большое количество милиции. Это был такой экстремальный концерт, где все были в шипах, с цепями. Потом какая-то драка после концерта была, и милиция всех разгоняла. Сложно сейчас вспомнить — очень давно было. Ну да, это наш первый концерт в двумя гитаристами, первый концерт с Андреем Большаковым.
Однако почему-то никто не вспоминает человека, который выступал в первом отделении. Так сказать, на разогреве группы «Ария». А человек был замечательный.
Я настраивал бас-гитару, и тут он поворачивается: «Молодой человек, будьте любезны, сделайте потише».
После громкого московского дебюта музыканты покатили по стране. Новые вещи обкатывались прямо на сцене. Поначалу все шло замечательно, особенно запомнился «арийцам» концерт в белорусском городе Мозырь, на берегу Припяти, рядом с Чернобыльской АЭС.
Мы сыграли концерт, нас очень хорошо приняли. Ночью мы пошли гулять. Весна, река Припять — мы купались. А на следующий день объявили, что произошла авария. И чтобы избежать влияния радиации мы устроили грандиозную пьянку.
Видимо, помогло – с волосами у «арийцев» того состава и сейчас все в порядке. Но тогда ядерный змей впервые стукнул по земле хвостом в непосредственной близости от группы «Ария»
На песню «Воля и разум» очень смешной был текст, написанный Елиным: «Одним — работа в чаду, в пыли, за честь, не за рубли, им очень надо достать руду из глубины земли». На производственную тему была написана, про шахтеров. Припев был такой: «Языком не построить завод, не прорыть канала, страна слаба, когда мало металла».
Песня сначала так и называлась «Мало металла». Елина тогда в эту сторону тянуло, а Векштейну нравилось, поскольку на любом худсовете он мог сказать: «Ребята, а что вы имеете против? У нас антивоенная тематика». Поэтому огромного значения не придавали текстам.
У меня все время была тема – написать каких-нибудь шутливых стихов для «Арии». Надо хорошо понять, что я всегда слушал очень много музыки. В 1985- м и 1986-м я слушал Motley Crue, которые пели веселые песни в этом стиле. То есть я понимал, что совсем необязательно принимать героические позы. И в конце концов мы придумали некую фишку, которая называлась «красный металл». Потому что надо было литовать: не просто цензура, а было душилово и давилово, тексты рассматривали построчно.
Действительно, первоначальный текст был про «мало металла», но в конце все шутки были отметены, а все худсоветы злейшим образом обмануты, потому что «Воля и разум» — это лозунг итальянских неофашистов, я очень извиняюсь. Но что же можно сделать – никто из нас тогда этого не знал.
Летом сели писаться. Запись происходила в Парке культуры им. Горького, в помещении бывшей бильярдной. Звучит несерьезно, однако это было солидное каменное здание, хорошо звукоизолированное, не заметное постороннему глазу и фантастически оборудованное. Там стояли, например, родные усилители «Marshall» — другие советские музыканты не могли о них даже мечтать. Директор «Арии» Виктор Векштейн прыгнул здесь выше головы.
Тогда была немного другая система работы: музыканты обязательно должны были играть в какой-то официальной, государственной организации. У нас был Москонцерт. И поскольку Виктор Яковлевич был там не последним человеком, туда всегда поступала государственная аппаратура. Было несколько групп, которые постоянно воевали за эту аппаратуру — «Автограф», «Голубые гитары», «Весёлые ребята».
Студия была хороша еще и тем, что она находилась в парке. В любой момент можно было выскочить на воздух и плюхнуться в речку с парапета. Или просто побегать по парку – прямо в концертных костюмах. Обычное дело для «Арийцев», которые очень следили за своей спортивной формой.
Это были обыкновенные спортивные лосины, которые можно увидеть у кого угодно — от конькобежцев до лыжников. Мы тогда были моложе, стройнее и могли позволить себе носить такие лосины со спокойной совестью. Еще любили кроссовки или кеды с гетрами, как в аэробике. Очень смешно: люди из автобусов видели волосатую команду в разноцветных штанах, которая бежит по обочине. Но поскольку нас телевидение не баловало, в лицо почти никто не знал, поэтому можно было спокойно этим заниматься.
Существовал образ рок-музыканта конца 70-х годов, как правило, в клешах, обкуренный, ленивый. Мы проповедовали здоровый образ жизни… Да, после концертов мы выпивали, но не пользовались другими стимуляторами. Во время выступлений мы были трезвые и получали удовольствие от собственной музыки в полный рост.
Все было бы хорошо, если бы жизнь группы ограничивалась пробежками и попойками. Однако нужно было работать и в студии – а там ничего не клеилось. Отношения между гитаристами стали очень напряженными. В гостиницах все было наилучшим образом, но в студии Холстинина категорически не устраивал большаковский материал. И наоборот. В итоге участие Холстинина в альбоме ограничилось несколькими гитарными партиями.
Мы начали репетировать – Володя не появлялся вообще — и делали второй альбом. Потом я лично позвонил ему: «Володя, приходи, надо писать гитару». Он молча пришел, молча отписал два или три соло, собрался и ушел. Такая была тягостная атмосфера.
Во всяком случае, в следующем треке холстининской гитары точно нет. И елинских слов – тоже. Потому что это была инструментальная пьеса Александра Грановского.
Это первый опыт хэви-металлического коллектива вставки инструментальной пьесы. Мы посоветовались с Андреем, он говорит: «Ну, почему бы и нет!» Это достаточно интересно, тем более он слышали это соло, и мы ему показывали.
До сих пор в каждом альбоме группы «Мастер» звучит инструментальная тема Грановского. В конце концов он скопил материал и на сольный альбом под названием «Большая прогулка»
Мы уже много раз писали слово «Ария» — и вот теперь добрались до того момента, когда группа официально стала носить это название!
12 сентября 1986 года в Москве, в ДК АЗЛК, прошел худсовет, на котором программа группы «Ария» была официально принята.
О том, как это было, рассказывает еще одна ключевая фигура в истории группы.
Маргарита Пушкина. Поэт, переводчик, журналист. Начала сотрудничество с рок-музыкантами в начале 70-х – сочиняла тексты группе «Високосное лето», позже превратившейся в «Автограф». Автор большинства текстов группы «Ария». Записала и выпустила сольный альбом «Отлетались».
Тогда существовала система худсоветов с представителями от Министерства культуры, московской филармонии и других организаций. Обязательно был куратор от КГБ. Решающий голос всегда был не за творческими людьми, а за кураторами. И «Ария» с ее тяжелой программой — мы первыми пробили эту брешь, первыми сдавали программы на полном серьезе. Худсовет приехал в составе 50 человек, среди них — пара прогрессивных деятелей, которые знали, что в это время на Западе поднялась волна хэви. Один товарищ сказал, что такую группу надо выпустить в качестве ответного удара. Битва проходила 2,5 часа. В результате «Арию» утвердили, и она вышла на широкий простор. А за ней потянулись люди, которые косили под металлистов.
Чтобы замаскировать вражескую сущность «Арии», Виктор Векштейн придумал множество приемов. Например, текст «Тореро», сочиненный Пушкиной, приписали Федерико Гарсиа Лорке. «Волонтера» подписали именем Давида Тухманова, который входил в состав худсовета и защищал «Арию». Наконец, Векштейн накрыл за кулисами роскошный стол – и члены худсовета об этом знали. А в 1986 году обильная и халявная кормежка с выпивкой могли решить многое. Короче, утвердили «арийцам» и название, и прически, и костюмы, и весь хэви-металл. Хотя отдельные номера комиссию не смущали – например, душещипательная баллада «Без тебя», сочиненная Кипеловым и Большаковым.
Я принес другой вариант песни. В итоге получилось, что запев был написан мной, а припев был написан Большаковым. И все это под влиянием песни Оззи Осборна.
За текстом Кипелов обратился к Маргарите Пушкиной.
С Пушкиной мы сразу нашли общий язык. Я ей рассказал своё состояние, и она очень быстро написала текст. И он мне понравился.
Даже наши медляки считаются на радио неформатными, потому что они в арийском стиле – тяжелая музыка плюс непопсовые стихи, выдержанные в определенной стилистике. У нас лирика имеет свою специфику: обязательно героика должна присутствовать. Для подростков это очень важно. Ненормативную лексику мы вообще не допускаем, ни в общении с этими ребятами, ни на сцене.
Вскоре после худсовета «Ария» триумфально выступила на фестивале «Рок-панорама-86» в Москве, в Центральном доме туриста. Хотя в пластинку, выпущенную по итогам концертов, песни «Арии» не попали. Подпортила кайф и еще одна история.
Один из техников решил на нашей первой песне — «Волонтер» — подпустить больше дыма. А поскольку дымовых машин не было, использовали нагреватели, в которые засыпался лед: он начинал таять, и получалось облако пара. Техник засыпал очень много сухого льда: резко закипела вода, лёд этот выскочил и попал на разъемы — электричество отрубилось. А наше выступление задержалось.
Выступление «Арии» в итоге пришлось прервать, публика разбушевалась, и музыканты еле ее успокоили.
Поняли, что это надолго: извинились, сказали, что вот, по техническим причинам, объявляется временный перерыв. Такое не раз происходило в то время: что-то вышибало, не выдерживали сети, вырубались рубильники.
В тот вечер со сцены все-таки прозвучали арийские хиты. В том числе и следующий. В студийном варианте он начинался с синтезаторных звуков, которые извлекал клавишник «Автографа» Руслан Валонен.
«Песня «Встань» — это коктейль из разных вещей. У меня на первом альбоме «Зигзага» была песня «Мы принимаем передачи», на которую Саша написал мне стихи. Вся гармония, вплоть до соло, вплоть до малейших нюансов – оттуда. Мелодия куплета была сделана под Judas Priest, а вступление – рифф из группы Saxon. А на записи у нас не Кирилл играл, а приходил Руслан из «Автографа. Он пришел к нам на студию, и просто взял аккорд.
Когда текст песни подали на литовку, то худсовету не понравилась фраза «Цель прекрасна, как огонь костра». Они сказали: «Вы знаете, символ какой-то испепеляющий, не пойдет». И ее не залитовали из-за нее.
Надо сказать, что музыканты «Арии» о так называемом русском роке понятия не имели. Они, конечно, знали «Машину времени» и «Автограф» — но не более. Это было им и неинтересно (слушали зарубежную музыку) и некогда из-за постоянных гастролей. Однако у Александра Елина время и любопытство были, и в тексте песни «Встань, страх преодолей» это обстоятельство сказалось в полный рост. Сама эта строчка — «Встань в полный рост» — была Елиным слегка слизана. Угадайте, у кого…
Ну, почему нет. Это ведь общая тема была. Я ездил на все ленинградские рок-фестивали и был большим активистом рок-н-ролла, прекрасно знал Гребенщикова. И в тот момент, когда можно было вставить реминисценцию. У него же нет на выражение «в полный рост» авторского права. Это сейчас мы знаем эти слова, а тогда это просто правильная строчка была, да и все.
Тем временем отношения в группе шли к развязке. Первым шагом к разрыву отношений стал концерт во Владимире.
Зал филармонии, пришел Векштейн и сказал, что труба, нас закрывают, придется в очередной раз давать программу, волосы убрать, напульсники снять — презентабельный вид иметь, чтобы не раздражать своим видом комиссию. Алик Грановский был человек впечатлительный и сразу начал кричать, что «либо я с волосами выхожу, как положено, либо…».
Он побежал с этими своими мыслями к Холстинину, тот сказал, что это такой тактический ход, и надо прогнуться просто: «Надо убрать волосы. Делов-то. Отыграем этот просмотр перед комиссией, а дальше будем делать свое дело». Алик сказал: «В таком случае я уволюсь». Ну, на что Холстинин сказал: «Ну, увольняйся». Это было началом конфликта, после этого и началась эпопея с Холстининым.
Закончилось все на концерте в Ставрополе. Накануне играли в Краснодаре, где Александру Львову пришлось драться с милицией, защищая юных зрительниц. Нервы у всех были на пределе, и тут…
В один прекрасный момент в каком-то из городов, по-моему, в Ставрополе наши поклонники во время концерта начали кричать, прибежало местное начальство и потребовало успокоить фанатов, иначе выключат электричество и концерт не будет продолжаться. Векштейн взял и просто выключил ручки, оставил свой микрофон и обратился к залу, успокоил их, объяснил ситуацию.
Это очень не понравилось Андрею, мол, как же так, во время песни, все это было оборвано, задержалось на полчаса, пока всех усмиряли… Это была точка кипения в отношениях, и я пытался объяснить ему: ну, а что было делать Векштейну, когда на него наседают со всех сторон? Но Андрей посчитал, что Векштейн поступил не очень правильно. После этого концерта было общее собрание, на котором мы разделились.
Разделились так: Большаков, Грановский, Львов, клавишник Кирилл Покровский и барабанщик Игорь Молчанов собрались уходить от Векштейна. Кипелов пытался всех примирить, а Холстинин категорически решил оставаться. Сейчас все участники конфликта считают, что компромисс был возможен, но тогда…
Мы были очень молодые и горячие, поэтому сначала говорили, а потом думали. Может быть, и можно было найти компромисс, но мы не умели тогда договариваться, не умели уважать интересы друг друга. Поэтому я считаю, что мы наступили на те же грабли, что и большинство молодых ансамблей.
В итоге легендарный, всемогущий менеджер «Арии» Векштейн, блестяще умевший разделять и властвовать, можно сказать, напоролся на собственные грабли. Музыканты отказались играть в дипломатию – эти игры были не для них.
Векштейн в очередной раз сумел совершить чудо. И последние концерты «Арии-86» прошли на одной из крупнейших площадок Москвы – в зале «Дружба». Серия выступлений была полностью аншлаговой.
У нас была фишка во время исполнения «Игры не для нас». Я в темноте залезал на высокие колонки — было страшно. До этого мы выстраивали пушку, и она весь концерт не работала. В какой-то моменты выключали весь свет в зале. С помощю техников залезал наверх. Держаться было не за что и нужно было еще играть.
Но это производило фурор: все смотрели на сцену, а я где-то там, высоко на портале стоял. И в «Дружбе» особенно хорошо получилась эта фишка, потому что было очень много народу. Было здорово. Но опасно.
Ушедшие от Векштейна музыканты собрали группу «Мастер». Большаков договорился с ним, что «Ария» не будет играть «Волю и разум» и «Встань страх преодолей» — и директор сдержал свое слово. Виктора Яковлевича Векштейна не стало в 1990 году – к этому времени обновленная «Ария» шагала дальше, позади были триумфальные «Герой асфальта» и «Игра с огнем». Альбом «С кем ты?» официально выйдет только в 1994 году: оригинальную пленку так и не найдут — придется восстанавливать одну из копий, найденных в какой-то студии звукозаписи. Но все это уже совсем другая история…