1984 год:

• Социалистические страны во главе с Советским Союзом бойкотируют 23-и Олимпийские игры в Лос-Анджелесе.
• Светлана Савицкая — первая из женщин выходит в открытый космос.
• Начинается матч на первенство мира по шахматам между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым.
• Из московского Театра драмы и комедии на Таганке увольняют главного режиссера Юрия Любимова. Через три месяца он будет лишен советского гражданства.
• После смерти Юрия Владимировича Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС избирается Константин Устинович Черненко.
• А в магазинах фирмы грамзаписи «Мелодия» советские любители популярной музыки могут приобрести следующие грампластинки:

Первый анекдот про нового Генерального секретаря: «Почему Брежнев встречал гостей в Кремле, а Черненко – в аэропорту? – Потому что Брежнев питался от сети, а Черненко – от батарейки». Действительно, больше ничего не изменилось. Страна будто вернулась на два генсека назад. При Андропове всё чуть-чуть зашевелилось – временами было даже жутковато. Начали бороться с прогулами – то есть отлавливать людей в кинотеатрах и магазинах во время обеденного перерыва. Сверху тоже чистили – за полтора года со своих постов полетели 37 первых секретарей крайкомов, обкомов и республик, а также 18 союзных министров. Но дохлая лошадь советской экономики такому пришпориванию не поддавалась. За шесть с лишним десятилетий советской власти были изрядно растрачены и природные, и человеческие ресурсы – возможностей для нового рывка просто не было. К тому же железный генсек отнюдь не отличался железным здоровьем. На все мероприятия природа отпустила Андропову два года и четыре месяца. Впрочем, сменивший его Черненко продержится на престоле всего год и месяц. И на нем «гонки на лафетах» завершатся.

Была и еще одна тонкость: в стране успело вырасти поколение, которое было не то, чтобы против режима – а как-то параллельно ему. Вослед «шестидесятникам», пытавшимся как-то окружающую жизнь реформировать, пришли «семидесяхнутые», которым советский быт был вообще пофиг. Контакты с официальной реальностью ограничивались просиживанием штанов на работе. А вся энергия уходила у кого в турпоходы с гитарой, у кого – в живопись по подвалам, у большинства – в алкоголь… Самые отмороженные выбирали работу, которая не приносила денег вообще, но зато и времени не отнимала. «Поколением дворников и сторожей» назвал себя и своих друзей питерский сторож Борис Гребенщиков. Сторожа эти были непростые – они собирали пластинки, слушали чужую музыку и писали свою. Виднейшим человеком в той компании был Михаил Васильевич Науменко. Самого себя он называл Майком.

Майк Науменко. Создатель, автор песен, вокалист и лидер группы «Зоопарк». Кроме песен, писал рассказы. Перевел на русский язык повесть Ричарда Баха «Иллюзии». Всегда старался фотографироваться в черных очках. Родился 18 апреля 1955 года. Скончался 27 августа 1991 года.

Я не знаю, откуда берется творчество. Наверное, люди на протяжении многих веков пытались в этом разобраться. И все-таки до конца непонятно, откуда оно берётся. Изнутри? Не знаю. Свет, если он будет — хорошо. Не будет – немножко хуже, но тоже хорошо. Проживём и без света. Но хочется, конечно, чтобы он был – свет впереди.

К 1984 году в активе группы «Зоопарк» был один студийный альбом «Уездный город N». Два сольника были на счету самого Майка: «Сладкая N и другие» и «55». Плюс совместный альбом Майка и БГ «Все братья-сестры» и ужасно записанный концертник «Зоопарка» «Blues de Moscou». Группа существовала три года, и ее лидер пользовался среди немногочисленных русских рокеров непререкаемым авторитетом. По сути, он сформировал новый поэтический язык российского рок-н-ролла – точный, гибкий, и при этом напрочь лишенный какого-либо пафоса или зауми. По музыке это был грязный и энергичный рок-н-ролл – в лучших образцах добитловской эпохи. Группа триумфально выступила на открытии Рок-клуба и на первых двух рок-клубовских фестивалях. Правда, на втором им достался всего-навсего приз зрительских симпатий. А лауреатами стал бит-квартет «Секрет», которому Майк помогал, как мог. «Секретовцы» исполнили на фестивале «Мажорный рок-н-ролл» Науменко, а потом сам Майк вышел на сцену и спел с ними свою песню «Лето»

Первая песня с альбома «Белая полоса» тоже обрела всенародную популярность именно в «секретовской» версии. Но мы будем слушать оригинал.

Александр Храбунов. Единственный, наряду с Майком, участник всех составов «Зоопарка». Гитарист и главный аранжировщик группы. 

«Буги-вуги», она, конечно, придумана по мотивам маркболановской песни. Майк большой поклоник T.Rex и Болана. Но аранжировка сделана совершенно другая. И хотя она и выполнена по мотивам, но аналогии ей нет. Кстати, этой песни я до записи и не слышал. Это образец той вещи, которая прямо в студии была сделана. 

Песня «Я люблю Буги-вуги» действительно была позаимствована Майком у его любимой английской группы T.Rex. Чего сам музыкант никогда не скрывал. Майк взял ее с альбома 1977 года «Dandy In The Underworld». Там она называлась «I Love To Boogie»

Кстати, это был последний альбом, записанный лидером T.Rex Марком Боланом. Вскоре он погибнет в автокатастрофе. Ему было 30 лет.

Итак, Майк работал сторожем. Он не закончил Ленинградский инженерно-строительный институт, сумел избежать армии, но о приличной работе, понятно, речи не шло. Зато бригада сторожей у него была знатная! Бок о бок с ним трудился виолончелист «Аквариума» Всеволод Гаккель. А другой «аквариумист» – Андрей «Дюша» Романов – был у них бригадиром. Он вел график прихода-ухода коллег-сторожей на работу, расписывался в ведомости на зарплату и так далее. Дюши не стало летом 2000 года, но его воспоминания о том времени и о Майке были записаны и сохранились до наших дней.

Что отличало Майка от многих рок-н-ролльщиков тех времен? С ним было не только приятно выпить и поговорить, но еще и вместе работать. Редчайший случай.

Место называлось «Химфармзавод». Завод, который делает наркотики, не наркотики, «колеса», ну и все сопутствующее этому. И вот приходят парни с гитарами охранять пункт… Эти парни, не выпивая водки полдня (вторую часть – ночью – позволяли себе оттягиваться, как могли), пели песни на весь этот химфармзавод, шалили, как могли, и веселили публику. Публика была в недоумении: воровать, не воровать – они не понимали! Охрана поет. Поет рок-н-ролл. Утром, вечером, ночью… При таких условиях не развалить советскую власть было невозможно!

Так-то оно так, но после дежурства музыканты приходили домой. На трезвую голову эта честная бедность выглядела не столь привлекательно. Особенно учитывая то, что эти веселые ребята были уже не мальчики. У всех были жены или подруги, у многих дети – и ни у кого не было даже намека на возможность жить по-человечески и зарабатывать любимым делом. В общем, слушайте сами.  

Александр Храбунов:

«Бедность» — это такая специальная песня. И ее я, кстати, хорошо помню. Для «Бедности» Майк поставил не то, что за образец, но как, когда человек старается объяснить точнее, не просто стилистику коллектива, а конкретную песню… Это The Rolling Stones «Luxury», по-моему… На риффе настаивал аналогичном. Из моих протестов и его настойчивости в результате и получилось нечто такое.

Вы можете сравнить песню «Бедность» с риффом из композиции «Luxury» группы «The Rolling Stones», от которого отталкивался Майк.

Юмор ситуации в том, что слово «Luxury» в переводе с английского означает «Богатство». Превосходный образец для песни под названием «Бедность»!

При записи «Бедности» свои силы попробовали музыканты, которые до этого в «Зоопарке» не играли. Слово одному из них – Алексею Мурашову.

Алексей Мурашов. Барабанщик бит-квартета «Секрет». В 1984 году принял участие в записи альбома «Белая полоса». Вскоре после окончания работы ушел в армию. Время от времени похищался оттуда коллегами по бит-квартету ради съемок очередной программы «Кружатся диски». 

Знаешь, а вот «Бедность» легко записывалась. Вообще, легко было все, потому что Майк был нетребовательный человек в этом плане. То есть он говорит: «Вот попробуй материальчик, сыграй рифф» — я сыграл рифф. А он отвечает: «Подходит»…

К 1984 году сложившийся в начале 70-х и более-менее сыгравшийся за это время состав «Зоопарка» приказал долго жить. Слово Майку:

… случилось так, что барабанщик закончил институт и уехал по распределению к себе на Родину, в Петрозаводск. Басист загремел в армию, как это иногда бывает. А мы остались без состава. 

С барабанщиком Андреем Даниловым так и было. С басистом было не так – надо понимать, что этот рассказ Майка был записан на официальном творческом вечере, где всего говорить было нельзя. На самом деле бас-гитарист «Зоопарка» Илья Куликов загремел за анашу. Майк к нему относился очень хорошо, и после отсидки Куликов опять вошел в состав группы. Но, по воспоминаниям музыканта «Звуков Му» Александра Липницкого, в конце 80-х Куликов опять попал за решетку – за кражу мяса с мясокомбината. Однако это все будет позже. А пока, в 1984 году, Майка выручили уже знакомый нам Алексей Мурашов и музыканты «Аквариума» — барабанщик Евгений Губерман, басисты Александр Титов и Михаил Файнштейн.

Михаил Файнштейн. Один из отцов-основателей «Аквариума», в 1984 году параллельно играл в группе «Зоопарк». Чтобы избежать проблем с «пятым пунктом», в 70-е – 80-е годы носил фамилию жены – Васильев. До 1988 года совмещал игру в группах с работой системным программистом. Умер в 2013 году в возрасте 60 лет.

Он, так сказать, кого мог выдернуть, того выдергивал в этот момент. Тогда существовала компания людей, которые играют музыку. И там особо не отделяли, кто в какой группе играет. Так мигрировали и помогали друг другу.

Вот таким смешанным составом и был записан альбом «Белая полоса». Третьей и центральной песней на альбоме была следующая:

Александр Храбунов:

Мне очень хорошо запомнился момент, когда мы писали песню «Белая полоса» писали. Нужно было прописать лидерную партию гитары. И на то, что я наиграл, Андрей Тропилло сказал: «Не пойдет». Ну, достаточно в категорической форме сказал. Но я, естественно, поначалу обиделся. Он меня заставил что-то изыскать, какие-то там ресурсы, чтоб это было несколько по-другому.

Обложка альбома как раз иллюстрировала заглавную песню. Майк сидит на разделительной линии проезжей части на улице Миллионной, возле Эрмитажа. А за спиной у него атланты. Те самые, из песни барда Александра Городницкого.

Воспоминаний о Майке осталось довольно много. В 1996 году вышла книга под названием «Право на рок». Она была составлена по большей части из того, что написали о Майке его друзья. Общий портрет музыканта складывался примерно таким, каким его описал Михаил Файнштейн.

Майк — удивительно интеллигентный, очень образованный человек, с великолепным чувством юмора. Хорошо знал язык. То есть он такой настоящий питерский интеллигент, не смотря на тот образ панка. Хотя, стоит отметить, что все основные панки — очень интеллигентные люди. Потому что это игра, это театр. И в этом театре он исполнял роль совершенно безбашенного человека, который на самом деле обладал большими знаниями, переводил (вот известно, что он Ричарда Баха перевел), несколько рассказов написал, а про песни тут и говорить нечего. В результате он же сделал все русские стандарты рок-н-ролла.

Примерно таков же и лирический герой Майка. Тем более что большинство песен написано от первого лица. Однако сам Науменко предупреждал, что ставить знак равенства между автором и его героями все-таки нельзя.

Все мои песни поют совершенно разные люди, и это не я. Маски? Я не люблю это слово. Это просто другие люди. Дело в том, что, когда человек пишет книгу, рассказ или роман, у него может быть 20 персонажей, но ни один из них не является автором, как таковым. И такое возможно. Может быть 20 мнений у 20 героев романа, и ни одно из них не совпадает с мнением автора – это всё проходит. А вот когда человек пишет песню, почему-то должно появиться авторское я. И мне непонятно, почему. Именно поэтому у меня его нет, почти никогда. А зачем?

Иногда он обозначал образы своих героев прямо в названиях песен. Например, так.

В «Песне простого человека» своим мастерством блеснул Александр Храбунов. В условиях, мягко говоря, небогатой студии ему пришлось изворачиваться и придумывать необычные способы звукоизвлечения.

Я не большой специалист по слайд-гитаре, но решили проверить что-нибудь из этого. И плоскогубцами я наиграл там звякающую слайд-партию. То есть ты кладешь звякающую гитару на колени, и дергаешь струну, и двигаешься. Вся наука.

Кстати сказать, Майк был единственным в «Зоопарке» футбольным болельщиком. И действительно болел за «Зенит». В 1984 году «Зенит» стал чемпионом СССР, а через год выиграл Суперкубок СССР. Песня, конечно, была сочинена раньше, но Майк искренне считал, что предсказал победу любимой команды.

Большая часть материала, вошедшего в «Белую полосу», была довольно свежей. Однако нескольким песням к моменту записи уже исполнилось пять-шесть лет, они были известны и по акустике, и по концертам «Зоопарка». Например, следующую песню Майк играл еще во время своего первого приезда в Москву в октябре 80-го. Тот концерт взорвал московскую рок-общественность. Одни влюбились в его тексты сразу, другие эту эстетику категорически не приняли. Дело доходило даже до драк между сторонниками и противниками Майка. Среди вторых поначалу оказался Андрей Макаревич. Хотя в драку он не лез.

Я въехал в «Зоопарк», наверное, только к восьмидесятому году. Я вдруг увидел в этом такой правильный рок-н-ролл. А Майка услышал в первый раз на сольном концерте, и тогда я не врубился в его эстетику совершенно потому, что я, да и Боря Гребенщиков были тогда очень романтически настроенными юношами. У нас существовали совершенно определенные представления о том, что красиво. А все это как-будто ножом по стеклу. Однако через несколько лет у меня изменились ощущения.

Сохранилась даже запись того концерта, на котором Майк выступал вместе с «Машиной времени», «Аквариумом» и Константином Никольским. В зале сидели сотни людей из самой что ни на есть элиты. От писательницы Людмилы Петрушевской до будущей группы «Звуки Му». Майк играл в акустике, но с первых дней «Зоопарка» появилась и электрическая версия этой песни. Которая в 1984 году легла на пленку.

Александр Храбунов:

Ну вообще, эта песня давно была отрепетирована. Эта песня репетировалась с самого начала, как мы только собрались. Не буду 100% утверждать, что так и было задумано. Но она была поставлена не потому, что было качественно записана, а потому что входила в наш материал.  И мне она очень нравится. Но вышла она у нас музыкально слабовата.

Если гитаристу группы готовая песня не понравилась, то у самого Майка было совершенно другое отношение к ней. Вспоминает продюсер альбома Андрей Тропилло.

Тропилло Андрей Владимирович. В 1979 году устроился работать в кружок звукозаписи Дома юного техника Красногвардейского района Ленинграда. Создал в нем студию, в которой записал все классические альбомы ленинградского рока. В конце 80-х возглавил ленинградское отделение фирмы «Мелодия», на котором стал выпускать пластинки западных артистов. Фактически они были пиратские, однако советскому и российскому законодательству их выпуск не противоречил.

Мне кажется, даже более интересно вспомнить «Когда я знал тебя совсем другой». Как говорил сам Майк, это была его самая любимая песня. Я даже подарил ему оригинал, когда сделал его. Он её забрал, так как считал, что это его лучшая песня.

Всю свою жизнь Майк Науменко прожил по коммуналкам. Человеком он был гостеприимным, в доме бывали все, а гитарист Храбунов вообще жил в соседней комнате. Квартира, кстати, была без телефона. Короче, все описания Майка в домашних условиях совпадают.

Александр Храбунов:

Знакомых-то было вагон. Конечно, приезжали люди со всей страны в то время. И с Советского союза, и с Юга, с Востока. Соответственно, бывали неоднократно у нас какие-то совместные посиделки.

Михаил Файнштейн:

Туда постоянно гости приходили, просто потому, что Майк был очень популярный человек, интереснейший собеседник, имеющий свое мнение по каждому вопросу. И он был таким реальным гуру для большого количества людей, которые приходили и смотрели в рот ему, слушали, что он скажет. И это общение занимало где-то 25 часов в сутки.

Андрей Тропилло:

Когда приходили друзья к Майку, и если у них спал сын маленький, то его просто закрывали абажуром, как птичку маленькую. И он не плакал там, а, наоборот, успокаивался.

Короче, картина в эти годы была более-менее умилительная. Как минимум не похожая на ту, которую Майк описал в следующей песне.

Александр Храбунов:

Она тоже полностью студийного производства. Вообще, эта песня сделана на Титова с Губерманом. Потому что так как они сыграли, это дурак так не сыграет… Когда изначально Майк набренчал что-то, я подумал — что тут вообще не понятно, что делать, и что за произведение будет. А когда Женя с Титовым сыграли, то уже пришла мысль там октавами поиграть. Чтобы получился такой псевдо-джаз на гитаре.

Возникает соблазн соотнести песню «Отель под названием «Брак»» с обстоятельствами личной жизни Майка. Но мы не будем этого делать. Вслед за тем же Храбуновым.

А за большинством тех песен, которые касались личных переживаний, что-то сокровенное лежало. Но это тайной должно оставаться, зачем бегать и всем рассказывать… Да я бы и не стал его об этом спрашивать, зачем… Это было бы бестактно. То, что человек хочет сказать, о чем неизвестно и к чему есть интерес, он и так скажет, а если нет желания, так и спрашивать не нужно.

Еще до назначения на пост генсека, в июне 1983 года Константин Черненко выступил на пленуме ЦК КПСС с докладом «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии». «Не все удовлетворяет нас и в таком популярном искусстве, как эстрадное, — утверждал Черненко. — Нельзя, например, не видеть, что на волне этой популярности подчас всплывают музыкальные ансамбли с программами сомнительного свойства, что наносит идейный и эстетический ущерб». Казалось бы, кому какое дело, кто эти доклады читал или слушал! Однако дело было. Травля рок-музыкантов началась еще в 1982 году – с появления в «Комсомолке» статьи «Рагу из синей птицы», в которой прессовали группу «Машина времени». Их тогда не расформировали, но от московских площадок отлучили лет на шесть. В 1983-м арестовали Алексея Романова из группы «Воскресенье», а в марте 1984-го за решеткой очутилась Жанна Агузарова из группы «Браво». На совещании в Министерстве культуры РСФСР звучало вот такое: «В настоящее время в Советском Союзе насчитывается около 30 000 профессиональных и непрофессиональных ансамблей. Наш долг состоит в том, чтобы снизить это число до нуля». А в сентябре 1984 года вся эта активность привела к появлению печально знаменитого «Списка запрещенных групп». 

Ребята в Минкульте работали добросовестные. Они не забыли никого, в том числе и «Зоопарк». Мало того, о многих коллективах 70-х и начала 80-х годов, типа «Русско-турецкой войны», мы можем узнать только из этого списка, так как записей от них не осталось. Однако составители списка кое-чего не учли. Отца российского панк-рока Свинью и его группу «Автоматические удовлетворители» почему-то записали как два разных коллектива. Кроме того, Sex Pistols при всем желании не могли приехать в СССР – так как их не существовало уже лет шесть. Не до гастролей было и Pink Floyd — в это время из группы уходил ее лидер Роджер Уотерс. Кстати, именно он придумал метод сочинения, которым Майк Науменко воспользовался при работе над следующей песней. Дескать, «если не хватает слов – сделай список». Майк так и поступил.

Случилось так, что на запись песни «В этот день» не смог прийти ни один из двух басистов: ни Титов, ни Файнштейн. Пришлось Храбунову самому брать бас в руки.

А, ну так на бас-гитаре я вообще регулярно отмечаюсь. Если говорить о песнях, которые мне нравятся, «В этот день», одна из тех на альбоме, которые мне нравятся больше всего. Она такая а-ля Боб Дилан, сама по себе. И если брать аналогии, которые я проводил, то я пользовался аналогичными песнями группы Nazareth.

Песня «В этот день» стала чуть ли не единственной балладой на этом альбоме. Потом «Зоопарк» регулярно исполнял ее на концертах – а в 1987-1988 годах Майк и компания стали самой концертирующей группой Ленинградского рок-клуба,, опередив «Алису», «Кино» и «Аквариум».

Еще до появления запретительных списков на «Зоопарк» наконец-то обратила внимание официальная пресса. Например, газета «Смена» в статье «Кто нужен «Зоопарку»» возмущалась тем, что Майк «довольно фривольно и пошло обходится с такими, например, именами, как Лев Толстой и Маяковский». Особенных оргвыводов за ней не последовало, но, допустим, лауреатами второго питерского рок-фестиваля «Зоопарк» не стали. Хотя группа порвала зал в клочья. Сам Майк отнесся к тем публикациям довольно иронично.

Ну, я очень благодарен газете за мегатонную бесплатную рекламу. Но мне очень жаль, что есть такого рода журналисты. Например, я бы не стал никогда в жизни писать о кибернетике, в которой я ничего не понимаю, ну, вот о музыке можно писать. И мне очень жаль, что журналисты дискредитируют уважаемый печатный орган, вот и всё. И то, что о нас написали – например, то, что мы призываем к насилию, это мог написать только человек с нездоровым воображением, которому очень хочется увидеть этот призыв к насилию, только и всего. Мы не ангелы, и нас есть за что критиковать, наверное. Но я за разумную критику и без подтасовок фактов.

Когда в Уфе травили Юрия Шевчука за альбом «Периферия» — никто не удивлялся: такую резкую сатиру не могли спустить с рук. Однако Майк политикой не интересовался принципиально.

Александр Храбунов:

На Майка особенно давили, по-моему, за упоминание алкоголя в песнях, и за описание процесса его выпивания. Об этом была какая-то совершенно идиотская статья в «Смене». Это была одна из причин, а так я не знаю, что двигало людьми, но запретили. Хотя никаких идеологических противоречий не было, ни протеста, ничего. «Зоопарк» в этом плане всегда в стороне стоял. Это стало одной из причин, почему я начал играть в этой группе. Потому что никакой пафосности не было, пафос начисто всегда отвергался.

Майка, действительно, интересовали совсем другие темы. Это видно по всему материалу альбома, и по следующей песне тоже.

Александр Храбунов:

Вот там как раз Майк на соло-гитаре и отметился. Эту песню ему всегда хотелось записать. А если говорить обо мне, то я всегда был против ее включения. Для меня она что-то пустовата была, да и сложно было что-то особенное выдумать там.

На концертах «Зоопарк» всегда играл не только собственные блюзы и рок-н-роллы, но и произведения классиков жанра. Но своё принимали теплей. До сих пор ходят легенды про концерт в Зеленограде в 1983 году. Тогда «Зоопарк» играл четыре танцевальных отделения, причём третье отделение пытался играть The Rolling Stones и все такое прочее. На что подвыпившая публика ответила дружным свистом и криками «Кончай фигню всякую играть — ЗООПАРК давай!»

Песня, которая шла на альбоме под номером девять, стала знаковой. Слово, которое до Майка принадлежало только питерскому сленгу, после «Белой полосы» пошло гулять по всей стране. Вспомниает Андрей Тропилло:

Что такое «гопники»? Это слово появляется в Санкт-Петербурге (Ленинграде) после революции в 20-ых годах на Лиговке, недалеко от Московского вокзала, практически на углу. Кстати, совсем рядом с тем местом, где жил в дальнейшем и прожил всю жизнь Майк, неподалёку от Боровой улицы. Между Боровой и Водоканалом находилось государственное общежитие пролетариата – ГОП – сокращённо. В нём находилось самое отребье, мимо которого трудно было пройти, потому то это была вечная зона драки, всяких разборок. Нормальные люди старались обходить стороной это место. А людей, проживавших в общежитии государства пролетариата, называли гопниками. Незадолго до создания этой песни, мы уже в то время записали «Уездный город N», Майк с бас-гитарой домой возвращался, к нему пристали гопники, отняли гитару, слегка побили. Он был этим очень недоволен и написал «Гопники». «Они мешают мне жить».

Александр Храбунов:

Там прописаны две гитары, которые очень мало заметны. Это помимо третьей, которая зудит сверху на специальном московском приборе. Его нам москвичи презентовали. Эта вещь выглядела как коробка из-под ботинок, плюс несколько кнопок. На них нажимаешь и модулируется гитарный сигнал. Причем весьма непредсказуемым образом. И ее я использовал только единственный раз. Так что это благодаря Москве специфика в саунде «Гопников» присутствовала. Песня вроде как вышла. В последствии эта тема использовалась как основа риффовая, музыкальная, на небезызвестной «Все это рок-н-ролл». Там это прослеживается очень хорошо. Так что, когда песня получает продолжение в другой, это значит, что она чего-то стоит.

Впервые «Гопники» были исполнены в Москве, на квартире бас-гитариста «Звуков Му» Александра Липницкого. Он потом вспоминал, как Майк пел, а гости недоумевали: что значит «кто гадит в наших подъездах»? Можно подумать, кто-нибудь в них не гадит… Еще одна забавная история произошла во время записи песни. Андрей Тропилло вообще отличался своеобразными продюсерскими методами – например, перед началом каждой записи на пульт ставилась рюмка шампанского «для старшего беса», чтоб не мешал. По воспоминаниям Храбунова, на «Гопниках» Тропилло тоже кое-что придумал.

По-моему, когда тех же «гопников» писали, для создания более мрачной атмосферы, он там свет выключил, и сидел в полумраке.

Пока электрических концертов у «Зоопарка» не было, Майк зарабатывал на хлеб с помощью квартирников. Он не особо их любил и никогда сам не просил их организовывать – всегда ждал предложений. Мог отказаться играть, если ему не нравилась компания. Несомненным плюсом квартирных концертов было то, что они обычно не обламывались – в отличие от электрических. Хотя Майка и Цоя умудрились как-то свинтить на квартирнике в Киеве. О чем сам Майк вспоминать не любил.

Мы с Цоем отлично съездили, была теплынь, и мы просто погуляли. Правда, задержались мы там на несколько большее время, чем планировалось.

Следующая песня долгое время в электричестве не получалась. Вот как Майк анонсировал ее на одном из квартирных концертов.

У нас в стране есть совершенно удивительное понятие «хождения»: мальчики ходят с девочками. Ну, например, Маша 16 лет спрашивает у мамы: «Можно мне ходить с Петей?», а мама отвечает: «Нельзя!». Понятие «ходить» мне настолько понравилось, что я написал эту песню.

Александр Храбунов:

Для «Хождения» Майк рифф предложил. Сама по себе песня мне не очень по душе пришлась. Поэтому я туда ничего и не вкладывал. Только квакуху увидел советскую, лежащую в уголке. Использовал ее, поквакал. Просто для внесения какого-то разноообразия. Так что, если говорить обо мне, то мой вклад абсолютно нулевой.  

Было у Майка Науменко одно увлечение, о котором знали только свои. 

Александр Храбунов:

Да, да, Майк был фанатом авиамоделизма, т.е. сборки моделей. Он знал разные модели самолетов. Покупал их, клеил. Один из них до сих пор у меня дома стоит. 

Михаил Файнштейн:

А я машинки собирал. И мы с ним менялись: я ему самолетики давал, он мне машинки. То есть мы были как все молодые люди, у каждого свой прибабах.

У современников увлечения были другие. Эстетский Питер торчал на восточной мудрости, над которой Майк в своей жизни простебался не однажды.

В Ленинграде и Москве сейчас много развелось людей, которых, хлебом не корми, дай поговорить о дзен-буддизме, о Раме, о Кришне, о смысле прихода Бодхисаттвы с Юга. Как правило, чем больше эти люди говорят, тем меньше они в этом смыслят.

Когда-то Майк прошелся по этой публике своим знаменитым «Гуру из Бобруйска». На «Белой полосе» та же тема аукнулась еще одним хитом.

Александр Храбунов:

«Вперед Боддисатва» такой махровый рок-н-ролл. И песня эта тоже алкоголю посвящена.

Кстати, насчет фразы «В полный рост», она тоже пошла по стране с легкой руки Майка. Уже после него эту поговорку из словаря «митьков» использовал Борис Гребенщиков в песне «Она может двигать собой». А у БГ ее подхватили совсем уж неожиданные люди – группа «Ария».

Работа над альбомом между тем действительно велась «в полный рост». Растянулась она на все лето. Писались, как все и всегда у Тропилло, урывками – когда в Доме юного техника не было начальства и дежурили более-менее сговорчивые вахтеры.

Алексей Мурашов:

Дефицит времени опять же. Понимаете, эти все подпольные дела, по-живому как-то. Да вообще, как правило, первый дубль – всегда самый хороший. Я помню эти ощущения общего веселья, легкости, поиска…

Идей возникало множество. Допустим, при записи следующей песни барабанщик Мурашов захотел сыграть на пианино. И никто не возражал. А продюсер Тропилло вставил в запись свою партию флейты.

Александр Храбунов:

Ну это на мой взгляд неудачное музыкальное решение. Это именно мое мнение. Потому что песня сама по себе акустическая. И вот мне не удалось найти что-то такое, чтобы сделать ее. Есть песни, которые сугубо электрические, есть акустические, есть те, которые легко превращаются, приходят туда-сюда… Но эта песня, на мой взгляд, акустическая.

О том, кто или что являлось Майку по ночам из зеркала, теперь уже никто не расскажет. А вот о том, к кому по ночам являлся он сам, может рассказать Михаил Файнштейн:

Тоже забавный факт. Я где-то в 80-х годах снял квартиру по объявлению, и, помнится, сидели, смотрели телевизор с барабанщиком. Зима, звонок в квартиру, я открываю дверь – стоит Майк в халате и в тапочках. Я его пригласил, мы посидели там, выпили коньячку, попили чаю. Он сказал: «Спасибо» и пошел на выход. Я спросил: «Может такси вызвать?». Да и не принято было удивляться, пришел человек – нормально. Особо вопросов не задавали, потому что все были очень серьезные люди. Он так и ушел. И только через несколько дней я узнал, что, оказывается, я случайно снял квартиру в его доме. И он, чтобы «не удивлять» публику, пришел в халате и в тапочках, зимой. Так что вот такой человек был.

1984 год ознаменовался для советских людей еще одним технологическим прорывом! В продажу поступил первый советский видеомагнитофон «Электроника ВМ-12». Работал он – если работал – со скрипом, видеокассет в стране особо не было, однако ажиотаж все равно был невероятный! Первым в питерском рок-клубе видеомагнитофоном обзавелся все тот же Михаил Файнштейн.

Он у меня работал, стоя на правом боку. Лежа он не работал. Поэтому я через какое-то время от него избавился и купил японский… Ну, это где-то в 1984-м. Все ходили и смотрели у меня всякие фильмы – это было ужасно, конечно. Очень много музыки приносили. Т.е. когда я впервые увидел The Beatles, по-моему, в году 1981-м на видеомагнитофоне в Москве, естественно, я был так потрясен, что у нас чуть ли ни со всей нашей группой не случился инфаркт. Потому что мы поняли, что 20 лет мы имеем кумиров, которых никогда не видели. Поэтому, как только появились магнитофоны, я сразу же купил его, чтобы смотреть музыку, ну и фильмы, конечно. Купить ничего нельзя было. Нет, магнитофоны, конечно, продавались по очереди. Но я купил не новый, потому что новый купить было невозможно.

Понятно, что основная масса населения хотела смотреть по видео отнюдь не битлов. На формирующийся рынок тут же хлынули боевики, эротика – и  вскоре в Уголовном кодексе появилась ст. 228. ч. 1, по которой можно было сажать фактически любого владельца видеомагнитофона. Она карала за «изготовление, распространение, демонстрацию или хранение кино- и видеофильмов или иных произведений, пропагандирующих культ насилия и жестокости». На усмотрение судьи можно было получить либо штраф до 300 рублей – это две с половиной зарплаты инженера – либо срок от 2 лет. Милиция устраивала ночные рейды, вырубая электричество. Вытащить кассету из обесточенного аппарата невозможно – для этого нужно наполовину разобрать его. И вот тут «Электроника ВМ-12» стала пользоваться особым спросом. Дело в том, что кассета в нее загружалась сверху. С нее можно было легко свинтить крышку… Спрос на видео породил первое поколение закадровых переводчиков – Володарского, Михалева, Горчакова и других. Считается, что именно они ввели в русский язык выражение «эй ты, задница» и слово «трахаться». Майк, будучи человеком продвинутым, сразу же это слово популяризировал.

Александр Храбунов:

В песне «Страх в твоих глазах» я на бас-гитаре играл. А сама по себе вещь, сама ритмическая структура — это полностью Женя Губерман. Вообще вся вещь, вся аранжировка выросла из Жениной работы на барабанах. Он как раз смещенный рисунок предложил, видимо, утомился играть те простые, которые его просили. И когда он наигрывал это, мы, раз, и зацепились за него, а потом сделали аранжировку оттуда. Потому что сама по себе аранжировка, которая использовалась на концертах, она проще гораздо была. Но рифф этот у Майка был изначально. Рифф как был, так и остался.

Андрей Тропилло:

Да, потому что «Страх-трах-трах в твоих глазах», основная идея этой песни была в том, что сейчас слово «трахаться» оно понятно даже детям, но поверьте, что в то время слово «трахаться», это был некий изыск. Это как слово «прикол», «фейс». Слово «трах» только появлялось, но тем не менее имело уже свое значение. И стало обыгрываться слово «страх» и «трах». И это совершенно нормально.

История последнего студийного альбома «Зоопарка» подходит к концу. Последнего – несмотря на то, что группа просуществует еще семь лет, блестяще сыграет на Подольском фестивале и объедет всю страну. В студии «Зоопарк» успеет записать только саундтрек к фильму «Буги-вуги каждый день» — он выйдет под названием «Музыка для фильма» и будет состоять наполовину из старых песен. Кроме того, уже в 2000 году оставшиеся в живых музыканты «Зоопарка» наскребут по сусекам архивных записей еще на один альбом – «Иллюзии». Во второй половине 1980-х Майк все меньше писал, все больше играл, все больше пил и все хуже себя чувствовал.

Все кончилось 27 августа 1991 года в той самой коммуналке, где Майк жил вместе с Храбуновым.

Андрей Тропилло:

Собственно там, в этой квартире, Майк и умирал. Хотя умирал он в больнице, но умирал благодаря нашим доблестным врачам, которые не умеют отличить инсульт от перелома шейного позвонка…

Впрочем, сейчас мы все еще в 1984 году. Майк пока не просто в форме, но в ударе. Он поет и играет соло в своей знаменитой песне.

Александр Храбунов:

«Прощай, детка» — классический номер. На гитаре Майк играет сольную партию, и она была продумана оригинально, т.е. это сольная партия была создана специально. И так вот она и сохранилась в его исполнении.

Судьба творческого наследия Майка после 1991 года складывалась двояко. С одной стороны, в 1990-х его популярность даже не приближалась к уровню популярности Цоя, Гребенщикова или Кинчева. С другой стороны, ни один отечественный музыкант не удостоился такого количества кавер-версий, как Майк. Его песни поют практически все значимые музыканты российской рок-сцены. Вот только несколько чужих версий песен с «Белой полосы» — в исполнении музыкантов от «Аквариума» и «Чайфа» до «Ноля» и «Разных людей».

Это, конечно, далеко не все. До сих пор каждый находит в песнях Майка что-то для себя, а его место так и остается незанятым. Под его песни по-прежнему не получается колбаситься или депрессовать – можно только слушать его негромкий голос и понимать, что он знает о тебе больше, чем ты сам. И сожалеть о том, что история «Зоопарка» на альбоме «Белая полоса», по сути, закончилась.