1988 год.

• Вспыхивает вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе.
• Джордж Буш избирается 41 президентом США, сменив на этом посту Рональда Рейгана.
• Олимпийская футбольная сборная СССР последний раз в своей истории выигрывает Летние Олимпийские игры.
• Пожар в библиотеке Академии Наук в Ленинграде. Пострадало 4 миллиона книг.
• Впервые в СССР обнаружены случаи заражения спидом.
• Появление и стадионная популярность группы «Ласковый май».
• А лидеры совковых теле-хитпарадов типа «Песни Года-88» практически не меняются:

С 25 марта по 17 апреля 1988 года центр Москвы переместился с Красной площади в Дом культуры Московского электролампового завода. От метро «Электрозаводская» надо было перейти улицу и дальше топать по неприглядному переулку до площади Журавлева. А потом отстоять длинную извилистую очередь — и все равно не факт, что удастся попасть внутрь. Но зато если удастся… Стены были завешаны работами авангардных художников. Колонны — исписаны фанатами. На сцене — весь цвет русского рока: от уже знаменитых «Аквариума» и «Зоопарка» до мало кому известных «Калинова моста» и «Звуков Му». Самое главное в зале начинается тогда, когда гаснет свет и включается экран. Зрители ведут себя как на футбольном матче: аплодируют, свистят, поют хором. Самое удивительное, что полтора десятка лет спустя эта работа воспринимается также. Она до сих пор остается одним из самых ярких и в то же время противоречивых явлений не только рок-музыки, но и рок-культуры вообще. Фильм, который не принял почти никто из музыкантов – но страна его полюбила. Фильм, который казался непонятным с первой же фразы.

Сергей «Африка» Бугаев:

Казалось бы, все просто: режиссер Сергей Соловьев взял питерских и московских персонажей, перемешал их между собой и перенес действие в зимнюю Ялту. И тут… условия начали диктовать сюжет. Понятно, что зимой в Ялте музыкант может работать только в ресторане. Потому группа героя фильма Бананана именно в ресторане и играла. Что страшно возмущало весь продвинутый Питер, ибо настоящему рокеру играть в кабаке западло. Гребенщиков или Цой по точкам общепита никогда не работали! Но вот первую песню из саундтрека в середине 80-х действительно играли ресторанные лабухи по всей стране.

Вспоминает один из создателей проекта «Банановые острова» композитор Владимир Матецкий:

Я это очень хорошо помню, что в ресторанах некоторых, таких продвинутых, где были музыканты, следящие за современным хитовым миром – вот они стали играть «Здравствуй, мальчик Бананан»… И, очевидно, Соловьев услышал где-то эту песню и, как режиссер, почувствовал, что ему это нужно в картину.

Перенесемся в самое начало фильма «АССА» — поскольку в саундтреке песни идут в том же порядке, что и в самом фильме.

Именно с фильма «АССА» андеграундная культура Петербурга стала достоянием всей страны. Тем забавнее сейчас вспомнить людей, создавших и записавших заглавную тему фильма. Они были далеки от андеграунда, как никто. Основной автор проекта, клавишник, саксофонист и вокалист Юрий Чернавский играл в «Красных маках», «Динамике» и «Веселых ребятах». Его коллега Владимир Матецкий – бывший басист рок-группы «Удачное приобретение» — писал музыку для тех же «Веселых ребят» и еще для нескольких ВИА. Из того же ансамбля пришли гитаристы Игорь Гатауллин и Алексей Глызин, второй клавишник Александр Буйнов, барабанщик Юрий Китаев и басист Сергей Рыжов. Последний, кстати, и придумал слово, ставшее именем героя «АССЫ».

Надо сказать, что это все началось на квартире у Чернавского, который жил, кстати, совсем недалеко от метро «Бауманская», в коммунальной квартире. Была масса сначала обсуждений, разговоров, каких-то приколов, попыток что-то придумывать, среди которых была история о придуманном таком фиктивном герое, мальчике Бананане… если я не ошибаюсь, то этого персонажа придумал Рыжов Сережка.

Ощущения, что эта песня будет хитом, не было… Я могу честно признаться, что основная заслуга в успехе, конечно же, принадлежит Чернавскому. Дело в том, что помимо феноменального абсолютно аранжировочного момента, он проявил чудеса звукозаписи, потому что этот альбом делался в отсутствие многоканальной техники. Он писался на два магнитофона СТМ путем постоянного наложения.

В оригинале песня «Здравствуй, мальчик Бананан» длится более семи минут. В «Веселых ребятах» работали музыканты-профессионалы, но сыграть с ходу столь длинную композицию без метронома и им было тяжеловато. Ситуацию спасла знакомая девушка – ее попросили потанцевать под музыку. Та разошлась до того, что сбросила кофточку, потом футболку, потом бюстгальтер – тут группа проснулась и доиграла-таки «Мальчика Бананана» с нужной энергетикой. В итоге песню склеили из двух дублей, в одном из которых было драйвовое начало, а в другом – та самая энергичная концовка. Место склейки замаскировали записью реального телефонного разговора Юрия Чернавского с его сыном Димой. Сейчас оба Чернавских – в Штатах, Владимир Матецкий – здесь, про Глызина и Буйнова вы и сами все знаете. Автор классического бананановского риффа Игорь Гатауллин пытался выступать с ансамблем «Веселые ребята 17 лет спустя», но суд запретил ему это. Человек, придумавший слово «Бананан» — басист Сергей Рыжов – умер в конце 2003 года.

До съемок «АССЫ» режиссер Сергей Соловьев с миром советской рок-музыки был знаком крайне слабо. Въехать в незнакомую тематику ему помог режиссер Андрей Эшпай – сын знаменитого композитора. Именно он подсунул Соловьеву кассету с песней «Здравствуй, мальчик Бананан», а потом притащил ему целый мешок подпольных записей. Соловьев слушал очень внимательно, выбирал то, что ему понравится, а выбрав, обнаружил, что почти все песни принадлежат одному и тому же автору. Борису Гребенщикову.

Гребенщиков – бог, от него сияние исходит!

Гребенщиков Борис Борисович. Родился 27 ноября 1953 года. Русский советский поэт и композитор. Руководитель группы «Аквариум».

Судя по всему, Сергею Санычу Соловьеву кто-то дал послушать «Треугольник», и он так этим всем увлекся,  что обязательно просил, чтобы я непременно в этом фильме был, чтобы я эти песни пел сам. Я ему с трудом объяснял, долго объяснял, что никак не могу играть его героя, потому что я просто уже значительно старше и фильм немножко потеряет смысл. И он как бы со мной соглашался, но при этом все равно хотел чтобы я сыграл, чтобы я спел. Ведь если человек будет петь чужим голосом, это будет совсем нелепо. И как-то мы сошлись на неудачном таком компромиссе, чтобы я написал песню, а кто-то ее спел. «Африка» на экране делает вид, что поет.

С днем рождения БГ, кстати, Соловьев ошибся: сделал музыканта на месяц моложе, чем он есть. Потом эту ошибку использовал Андрей Тропилло при выпуске трибьюта БГ «Небо и земля»: первый диск он выпустил 27 ноября 2003 года, в реальный день рождения БГ, а второй – в день рождения виртуальный, то есть по фильму. Как ни странно, в фильме «АССА» голос Гребенщикова действительно звучит не во всех его песнях. В трех вещах его дублирует мультиинструменталист и вокалист Сергей Рыженко – не путать с Сергеем Рыжовым, которого мы сегодня уже упоминали. Кстати, оба музыканта действительно были рыжие… В следующей песне фразу про «Ямаху» произнес Африка, а спели уже Сергей Рыженко с Татьяной Друбич.

Да, она была написана для фильма специально, потому что у Сережи Соловьева первоначально были уже подогнаны первые песни к этому всему, и в частности, я не помню, как называлось, там было какое-то произведение, которое он посчитал, что лучше бы я написал что-то такого же типа, но не это. Но что это было, я совершенно не помню.

После фильма песня «Иду на ты» нигде не звучала и никогда не переиздавалась. Но при этом она изначально существовала в двух вариантах: с вокалами Рыженко и БГ. В пластинку изначально вошла песня с голосом БГ, а рыженковский вариант добавили при ее переиздании на компакт-диске. Гребенщиковский вариант звучал немного по-другому.

Сергея Рыженко в фильме «АССА» можно не только услышать, но и увидеть. В группе Бананана он играет на скрипке. На ней же он играл и в «ДДТ» при записи альбома «Время», и в «Машине времени» в начале 80-х.

Фильм «АССА» открыл для кинематографа не только новых музыкантов, но и новых актеров. Например, публика впервые увидела на экране знаменитого режиссера, автора «Вертикали» и «Места встречи» Станислава Говорухина. Его очень долго пришлось уговаривать, но в итоге получился неповторимый образ хозяина жизни – мафиози Крымова. Тогда никто не поверил в интеллигентного бандита – знатока классической музыки, поэзии Пушкина и Лермонтова. Однако, спустя всего несколько лет доктора математических наук будут грабить страну и людей с помощью финансовых пирамид… В роли якобы майора Шурика в «АССЕ» дебютировал потрясающий Александр Баширов. Его уговорили сниматься, посулив по 16 рублей за съемочный день. Этих денег вполне хватало на ежедневную бутылку водки, можно считать, что актер недалеко ушел от своего героя… Монолог Шурика на допросе в милиции получился настолько мощным, что вошел в переиздание пластинки на CD.

Была у Шурика-Баширова в фильме и своя музыкальная тема. Он, конечно, сам не пел, но песню заказывал.

Песня «ВВС» принадлежала перу московского поэта, композитора и художника Александра Синицына. Он никогда не выступал на сцене, но превратил свою квартиру в студию, в которой записывал авангардные альбомы под разными вывесками. Та же «ВВС» была записана им на пару с электронщиком Михаилом Михайлюком. Проект назывался «Отряд имени Валерия Чкалова»

Александр Синицын:

Это было записано намного раньше, чем появилась «АССА». Это появилось года за два, за три… Сама «ВВС» – была придумана как новая форма, новое течение, новое направление. Мы как бы с Васей Шумовым шли рядом, но в разные стороны, он чуть-чуть левее, я чуть-чуть правее, или наоборот, мы как веточки развивались. А сама по себе «ВВС» — ну что: просто Соловьев это использовал в свое время, и больше ничего. То, что в «Ассе» она оказалась – это совершенно случайно. Это были эксперименты по поводу звуков, опыты по поводу отвязывания от пения, это было начало всего этого речитатива. Просто разговора под звуки, непридуманные, а совершенно естественные, это было сочетание естественных, случайных звуков, звуков метро, что-то летит, что-то падает, птица каркает, какие-то шумы – они гораздо богаче, чем все придуманное. И свои собственные мысленные ходы… это было очень забавно.

Для фильма «АССА» песня «ВВС» была довольно сильно переделана. Исчезла, например, партия морзянки – в первом варианте музыканты отстучали ею хармсовский текст о том, как Пушкин встретил Гоголя и ну бросаться в него камнями! В то время синицынский проект носил новое название «Союз композиторов». И входили в него такие люди, как Кирилл Покровский и Александр Львов из первого состава «Арии». Однако новую «ВВС» опять пришлось записывать вдвоем.

То, что вошло в «Ассу» — это было записано на «Мосфильме» по заказу Соловьева. И «Союз композиторов» и «Отряд имени Валерия Чкалова» — это не были группы для сценических выступлений. Это всегда были какие-то определенные люди, которые приходили и исчезали. Когда Соловьев попросил для «Ассы», рядом никого не было, это надо было сделать очень срочно. Всего два часа на «Мосфильме», именно такого-то определенного числа, мы с Михайлюком просто пришли и записали. Повторив то, что было сделано, может быть, чуть-чуть улучшив.

Чтобы песня вошла в картину, требовалось переписать ее на студии «Мосфильм». На этом настаивал не сам Соловьев – ему-то как раз удалось протащить в фильм того же «Мальчика Бананана» в том виде, в котором он был записан в 1982-м. Но большую часть материала пришлось-таки переделать – это было категорическое требование самих «мосфильмовцев».

Мы переписали все, потому что есть странные законы на Мосфильме, про которые мне много раз говорили, что они могут включать в фильм только то, что записано у них на студии, поэтому, даже когда я написал для «Дома под звездным небом» 40 минут музыки значительно лучше, чем я мог это сделать на Мосфильме , мне все равно пришлось все заново переписывать на их студии, поэтому музыка, написанная для фильма туда не пошла, она так и пропала.

«Дом под звездным небом» был уже третьим фильмом, в котором Соловьев сотрудничал с БГ. И, соответственно, третьим, на котором они оба боролись с мосфильмовской системой записи. Уже на «АССЕ» не обошлось без потерь. Например, следующую песню, казалось бы, невозможно было представить себе без шикарного соло на фортепиано Сергея Курехина. Но в момент записи музыки к «АССЕ» Курехин с «Аквариумом» дел не имел – и пришлось выкручиваться самим.

Сережка вообще, я имею в виду Сережку-Африканца, он как русский Уорхол, на очень многое способен. И поэтому, когда Сережа появился в фильме, он не тратил времени даром — вместил туда всех своих. Он быстро Сереже (прим — С.А. Соловьеву) объяснил, что и как нужно, какая должна быть эстетика и что вообще там должно происходить. И название придумал, все придумал. И получилось очень смешно, что у Сергея Саныча был сценарий искусственного фильма. Однако, когда он привлек туда настоящих людей, этот сценарий быстро наполнился такой жизнью, о которой сценарист и не думал. А Сережа, как настоящий талантливый кинематографист, просто снял то, что происходило. И поэтому получилось, что в придуманном сценарии совершенно живые люди. Поэтому фильм все и любят, я так думаю.

Ну раз уж зашла речь об этом знаменитом старце, то обратимся к первоисточнику. К создателю бессмертного образа старика Козлодоева.

Это очень интересный вопрос, потому что я сейчас сижу и осознаю, что не могу понять, как я его написал, зачем я его написал. И с какой стати, что меня заставило, что именно меня в этой истории привлекло? Потому как все хорошие стихи того периода писались в основном где-то в каких-то кофейнях. То есть я сидел, и от нечего делать мне какие-то вещи в голову приходили, а я их записывал. И что-то мне в этих словах показалось забавным и привлекло мое внимание, что я начал писать текст про этого непонятного человека. Но, как, наверное, со всеми популярными песнями генезис ее проследить не представляется возможным. Почему я его написал, зачем, не знаю. И поэтому когда как-то я спел ее в Москве каким-то людям, совершенно не поклонникам «Аквариума», а просто людям, где-то в гостях, и не совсем молодые ребята, а люди уже постарше, такие московские небедные люди, судя по всему, сказали, что да, старик, это про нас песня. Я был так поражен, что считающие себя серьезными москвичи смогут так легко отнести эту песню к самим себе. Повеселило меня это до крайности.

Это была последняя песня, спетая в фильме якобы Африкой, а на самом деле Сергеем Рыженко. Сам Африка не пел и играть толком ни на чем не умел, хотя ему очень хотелось.

Владимир Матецкий:

Кстати, он очень хотел быть музыкантом, и когда он появился в Москве, я с ним встречался. Он со мной все беседовал на тему карьеры барабанщика. Ему очень хотелось быть тем, кого музыканты называют «барабанщиком», однако простые люди называют «ударником». Музыкант никогда не скажет «ударник в группе». Так вот, Африканычу очень хотелось быть барабанщиком, он со мной беседовал на эти темы… Очевидно, поняв, что эта деятельность требует очень большого количества занятий, он потом пытался что-то делать с драм-машиной. Но с драм-машиной тоже не так все просто — разбираться, программировать… И потом он уже предстал в виде художника. И весьма успешно.

Это да. Весь облик комнаты Бананана был скопирован с реального питерского жилища Африки. Включая ту самую «коммьюникейшн тьюб» и пальму, засыпанную содой. Их просто вывезли в Ялту из Питера. Но играть Африка, судя по всему, так и не научился. В середине 80-х он довольно часто выходил на сцену в составе курехинской «Поп-механики» и в качестве второго барабанщика группы «Кино». Однако Георгий Гурьянов – человек, который постоянно отвечал в «Кино» за ударную установку — до сих пор не любит вспоминать те концерты: по его словам, Африка вечно не попадал в такт.

Надо сказать, что с самого начала съемок режиссер и композитор фильма нашли общий язык. И разногласий по поводу музыки между ними почти не возникало.

Физически не смогли бы бороться. Слишком хорошее отношение друг к другу. Просто Сережа приблизительно рассказал, что он хочет, и я выдвинул какие-то свои предположения, что может быть какие-то вещи можно сделать лучше, какие-то вещи можно сделать с другой стороны, а он был настолько чуток, что на это отозвался. И, короче говоря, все эти три фильма, которые мы вместе с ним сделали, во всех мы как-то подогнали музыку. Происходило все так: он объяснял, какую музыку, какой фильм, в принципе, что ему нужно, а мы подходили в студию и все время, которое у нас там было (студия же была огромной редкостью, а попасть в нее, это было счастье, для меня 100%, все остальное счастье в жизни очень мало значило рядом с возможностью попасть в студию). И поэтому все, что у меня было в голове, любые инструментальные идеи, любые идеи песен, идеи каких-то переделок чего-то еще, мы пробовали все, что приходило в голову. Какие-то песни мы брали себе, какие-то шли сразу ему. Он говорил: «Вот это очень хорошо, это я возьму».

По крайней мере, одной из «мосфильмовских» записей для «АССЫ» Гребенщиков остался доволен. Речь шла о песне, которую БГ извлек аж из 1980 года – из «Синего альбома» «Аквариума». В «АССЕ» она превратилась в величественный гимн, проиллюстрированный рисунками Бугаева–Африки. По сути дела, это был один из первых советских видеоклипов. В фильме он был помечен как «Сон Бананана № 1»

Я не помню почему «Плоскость» всплыла. Может быть, Сережа ее услышал где-то в другом месте и сказал, что он хочет ее в таком виде, а для меня это просто был повод хорошую песню, которую мы и на сцене часто играли, сделать с большим хорошим звуком, с Ляпиным, со всем остальным. И получилась, по-моему, очень приличная версия.

Кстати, насчет серьги – эта тема возникла после реального случая.

Сергей «Африка» Бугаев:

Представьте, темный зал сталинского Дома Культуры. Из одного угла идет лауреат государственной премии, с другого конца я иду, разгильдяй бездумный, ему навстречу. И вдруг между нами фигура комсомольской работницы возникает. И она замечает у меня серьгу в ухе, хотя в темноте ее вообще не возможно разглядеть. А затем подходит и говорит: «Снимите серьгу». Не зная, что в углу лауреат госпремии стоит, очень важный советский чиновник, грубо говоря. И начинается тема, которая пошла потом в фильме и на самом деле. Соловьев, как он мне потом говорил, обрадовался, что, я, вместо того, чтоб вступать с ней в длительную полемику, снял спокойно. В этот момент, когда эта тетка отошла, он сказал мне, что хочет меня пригласить играть в этом фильме…

А легендарный джазмен Алексей Козлов – тот самый «Козел на саксе» — потом предъявил Соловьеву претензии. Дескать, Африка носит серьгу не в том ухе. Не как неформал, а как гомосексуалист.

Кроме песен, вошедших в фильм, «Аквариум» сочинил для картины много инструментальных тем.

Этот материал хранится где-то у операторов Мосфильма тогдашнего, которые могли эту музыку сэкономить и положить в ожидании, что кто-нибудь когда-нибудь ее купит, либо она пропала, но она есть в фильме. Это был блестящий пласт музыки потому, что мы импровизировали с листа. И у нас было такое смешное трио: виолончель, альт, скрипка, которые могли импровизировать друг с другом. Чтобы не делали, все у нас складывалось в такую странную, шероховатую, но очень чувственную музыку. А я просто пальцами показывал, куда, как мне кажется, она сейчас должна идти.

Большая часть этой музыки была использована в сценах, посвященных убийству Павла Первого. Тогда критики недоумевали: зачем в картине еще и эта линия? Теоретически все объяснялось просто. Крымов читал жутко дефицитную по тем временам книгу историка Натана Эйдельмана «Грань веков», посвященную жизни и смерти Павла Первого. И тут же в кадре появлялись соответствующие события, а комментировал их за кадром сам Эйдельман. Именно в «АССЕ» в павловских сценах широкий зритель впервые увидел Александра Домогарова и Кирилла Козакова – будущих звезд сериалов типа «Королева Марго». Была там и своя внутренняя рифма. Дело в том, что Павел был убит в Михайловском замке, который был построен по его же приказу. А в середине 70-х годов ХХ века вся неформальная жизнь Питера крутилась именно вокруг Михайловского замка. На его ступенях проходили импровизированные концерты и спектакли, там складывался «Аквариум», и именно там БГ сотоварищи впервые услышали песню «Рай». Она была написана на мелодию «Канцоны и танца» композитора 15 века Франческо да Милано, взятую с пластинки «Средневековая лютневая музыка»

«Город» появился, я думаю, что в 1980-м, хотя фиг знает. В самом начале 80-ых – самое позднее, может быть раньше. Потому что я песню «Город» услышал на спектакле любительского театра Эрика Горошевского «Сид» по Корнелю, где роль Сида, собственно, играл Дюша. И песня была так хороша, что я просто запомнил ее сразу. Естественно, кто автор никто не знал. И мне самые фантастические авторы приводились в качестве создателей этой песни. Но потом все-таки выяснилось, что это на самом деле Хвостенко и Волохонский, которого тоже кто-то упоминал. А так я лет 8 наверно ее пел, не зная, чья она.

После фильма «АССА» песня «Рай», она же «Город», она же «Город золотой» накрепко ассоциируется у народа с образом БГ. При том, что написал ее не он.

Так эта песня значительно лучше всех моих. Поскольку я чуть-чуть ориентируюсь в поэзии, то понимаю, насколько гениально она написана. Я осознаю, что такого никогда написать не смогу. Поэтому до сих пор петь эту песню для меня — это честь.

В конце концов Гребенщиков все-таки выяснил, что авторами песни являются Анри Волохонский и Алексей Хвостенко – художники и поэты, покинувшие СССР еще в 70-е, авторы знаменитой «Орландины». На счету Хвоста, кроме того – два альбома с «Аукцыоном». В парижской мансарде БГ с Хвостом проспорили всю ночь, можно ли петь «Под небом голубым», как было у БГ, или же обязательно «Над небом», как в оригинале.

Алексей Хвостенко:

Он сделал ее неплохо, но по-другому, чем я. Во-первых, он там, конечно, перепутал слова, потому что не знал их. Очевидно, на слух их как-то воспринял, но не совсем правильно. А мелодию он повторил чисто классическую, которую взял с пластинки. Я же пою ее немножко по-другому, изменив лад в более русскую сторону. Разговор идет про рай, а не про земной город типа Петербурга. Я уже видел несколько фильмов, в которых под фонограммой «Рая» показывают реальный город, с крышами и т.д.

Еще одна песня, появившаяся в конце картины, к Питеру отношения не имела. Она была написана московской группой «Браво» в 85-м – 86-м годах и была, таким образом, одной из самых свежих вещей на саундтреке. Остальные датировались началом 80-х или даже 70-ми, как «Город» и «Мочалкин блюз».

Евгений Хавтан:

Мы поехали в студенческий лагерь МЭИ. Тогда очень модно было летом группам уезжать «за манную кашу работать», нас кормили там и давали жильё. Мы жили всей группой в одной большой палатке. Это, кстати, очень хорошее испытание для любой группы – прожить всем вместе в одной палатке, хотя бы две недели. Если группа сможет выжить в этих условиях, то, значит, она всё-таки состоялась, что-то из себя представляет. И мы как раз две недели жили… в Алуште… Музыкантов сознательно поместили отдельно. Наша палатка находилась в отдалении от лагеря, потому что считается, что музыканты – рассадники зла и заразы всегда, поэтому палатка находилась на берегу. Очень красивое и романтичное место было. Мы занимались тем, что пили пиво и вино, жарили мидий, которых ловили там же. То есть жили как дикари, и вода была далеко – в общем, такой вот дикий пляжный отдых. И, по-моему, сыграли там два концерта. Вот всё это состояние юга, красоты вот этой, которая была вокруг, привело к тому, что эта песня как раз там и родилась. Мы записали ее на бобину и магнитофон на одной из студий, и эта запись попала к Серёже Бугаеву «Африке».

Жанна Агузарова:

Кино, вероятно, это интересный вид искусства, но кино мешает умереть, это какое-то босяцкое на самом деле искусство. И эта иллюзия, которая на пленке. Я сама люблю развлекательные какие-то вещи и иногда это полностью отрицаю, то есть весь набор, который на пленку происходит, это, конечно, ни в какие сравнения с музыкой не идет. Нас не видно, но слышно. А их видно, но не очень хорошо слышно. А если и слышно, то лучше не слушать.

«Браво» тоже столкнулось с «мосфильмовской системой записи» – и тоже не без потерь.

И нас пригласили в тон ателье «Мосфильма» записываться. Эта была первая в нашей жизни и в истории нашей группы нормальная качественная студия. И мы приехали туда. Там, как правило, всё происходит такими короткими сетами: 4 часа смена, потом приходит человек, отвечающий за качество записи с абсолютным слухом, дедушка такой, который работал, по-моему, в симфоническом оркестре. И он приходит, и слушает, и ставит подпись, принимает эту запись или нет. У нашего бас-гитариста тогдашнего была безладовая бас-гитара. И безладовые басисты меня поймут, они знают, что такое безладовая бас-гитара. Строй на этой гитаре — дело относительное. Когда мы записали и песня была готова, пришел Сергей Соловьёв, послушал, и ему понравилось всё. А последнее слово было вот за этим дедушкой, который пришёл, послушал и сказал, что у вас не строит бас-гитара, и вам надо всё переписывать, потому что на бас-гитаре формируется весь строй, и все инструменты строились под эту бас-гитару. То есть это означало, что нужно все переделывать, и вообще всё заново переписывать. А это ещё часов 8 работы. У всех началась истерика, ведь у нас не было опыта звукозаписи в хорошей студии. А так как он сказал, что ни в коем случае не пропустит эту запись, если бас-гитара не будет строить, мы решили вот что сделать: Тимур, скрепя сердце, нарисовал мелом лады на этой безладовой бас-гитаре, которая, между прочим, была новой. Затем мы это всё переиграли, и тогда этот дедушка пришёл, подписал эту запись, и вот в таком виде появилась эта песня.

Кстати, помните женщину, которая обыскивает Алику после убийства Крымова? По окончании съемок эта актриса вышла за Сергея «Африку» замуж.

Фильм близится к концу, Африка уже убит, Крымов – тоже, и покалеченный негр Витя приводит в ресторан нового певца. Кстати, Витя – он же Дмитрий Шумилов из «Вежливого отказа» — и сам прекрасно пел. Но в фильме не довелось.

Соловьеву требовались новые герои – и он их нашел! И не ошибся. Его вгиковский ученик Рашид Нугманов как-то привел на занятие своего знакомого Виктора Цоя. Вдвоем они показали отрывок из «Отцов и детей» Тургенева – и Соловьев был убит. Цой играл Базарова в черном плаще до пят. Потом уже Соловьев поехал в Питер, попал на концерт группы «Кино» — и дело было сделано. По просьбе режиссера Цой исключил из своего репертуара одну из новых песен – до премьеры фильма. Да-да, ту самую. После чего «киношники» поехали сниматься в Ялту. Чаще всех в кадре появлялся, кстати, не Цой, а барабанщик Георгий Гурьянов по прозвищу Густав. Работу над фильмом музыканты сейчас вспоминают без удовольствия.

Георгий Гурьянов и Юрий Каспарян:

— О! Фильм «АССА». Более омерзительного, скучного, спекулятивного фильма я не видел. Я не рассчитывал на что-то большее, потому что знал, кто режиссер. А цель этого фильма была — спастись от 40-градусного мороза в Питере, так же от опасности попасть в тюрьму или быть принужденно пристроенным на работу за тунеядство. И в принципе, удалось реализовать. А полностью фильм невозможно смотреть, можно смотреть только финальную сцену, когда появляется Виктор. Проект переполнен бездарными актерами, фальшивыми, высосанными из пальца, ложными, невозможными ситуациями. Я могу его критиковать без конца. Его невозможно смотреть. Это чудовищное кино.

— Мы неплохо проводили время в этом пустом отеле, ресторане. И не то, чтобы мучительно. В принципе, кинопроцесс это ужасно мучительно.

— Я не знаю, я не присутствовал.

— Я видел как Соловьев орал: «Суки!». Особенно он издевался над своим козлом отпущения. И вообще вся атмосфера была чудовищной. Сами знаете, что это такое. Видели. Стоит ли комментировать?

Виктор Цой:

А я не считаю эту песню — песней протеста. Вообще я не очень понимаю, зачем она нужна этой картине, потому что она выглядит, на мой взгляд, таким вставным зубом. Это, скорее, дело режиссера, понимаете? Я, в конце концов, не мог предположить, каков будет итоговый результат. И отвечает за все это только режиссер. Я лишь рад, что мне удалось в этом фильме выглядеть максимально отдельно от всего остального.

На этой сцене – Цой, чеканящий слова, и зал, жгущий спички – фильм «АССА» закончился. Пошли титры. Шок от картины не проходит до сих пор. Соловьев дал уже тысячи интервью и, похоже, устал рассказывать, что он имел в виду. В одной из последних бесед с журналистами он, например, рассказал, что вообще собирался сделать что-то наподобие индийского кино… Трудно как-то расценивать эти слова — Соловьев всегда обожал мистификации. Но в любом случае он делал фильм, а не хронику рок-движения. И то, что мы видим, — это взгляд режиссера, выхватившего из реальности то, что он считал важным. А по-настоящему важным Соловьев, похоже, считал игровое начало своих героев. Их по-хорошему необязательное отношение к жизни – когда важны лишь несколько принципов, а во всем остальном можно хулиганить. Фильм кончился так, как он кончился. Мальчика Бананана зарезали в машине и вышвырнули в море. Рок-музыка стала намного пафоснее, серьезнее и скучнее. А кино живет. И история его продолжается.